- Деточка, подойди к зеркалу, посмотри.
Кажется, старушке не терпелось увидеть, какое впечатление произведет на меня новый наряд.
Я взглянула. Эффект был подобен разорвавшейся бомбе. Любая новогодняя елочка обзавидуется. Да и кукла Барби отдыхает! Если натереть мои щеки красными румянами, взять в руки зонтик и выступать с песенкой 'по ниточке, по ниточке, хожу я, как живая', буду иметь сумасшедший успех.
Кратковременный шок прошел. Я начала хохотать. Да так, что из глаз полились слезы. И чем больше собой 'любовалась', тем истеричней становился мой смех. Окончательно меня добил бант, который красовался на самом выступающем месте чуть пониже спины. Интересно, для какой цели он здесь? Привлекать внимание к этой части тела или, наоборот, отвлекать?
Старушка засуетилась вокруг:
- Элиночка, что с тобой? Может, ляжешь в постельку? Я чаю принесу.
Наконец, я смогла полностью восстановиться от удара:
- Няня, в этом я ходить не буду. Я взрослая. Дай мне другую одежду.
Старушка замахала руками:
- Не хочешь, не надо. Сама выбери, что нравится. Только не волнуйся и не плачь.
Вероятно, няня получила строгие инструкции не расстраивать свою подопечную.
Мы опять позавтракали всей семьей, потом дядя отозвал меня в сторону:
- А теперь, деточка, пора и заняться нашими делами.
Мы пошли куда-то вниз по лестницам. Дядя открывал одну дверь за другой, и вскоре мы оказались в комнате, набитой множеством вещей. Я сразу же узнала сундучок с драгоценностями.
- Вот, Элина, это все - твое. Теперь нужно составить опись.
Я огляделась по сторонам, оценила масштабы работы и робко спросила:
- Нельзя ли все это переписать без меня?
Дядя производил впечатление порядочного человека. К тому же, если он и не отличался честностью и решил что-нибудь прикарманить, то давно имел возможность это сделать.
Дядя посмотрел на меня, как на сумасшедшую. Потом, видимо, списал все на молодость и наивность, и строго отрезал:
- Нельзя!
Я подошла к столу, открыла знакомый сундучок. В трюме я не слишком вглядывалась в эту красоту, предполагая, что все может уйти вместе со мной на дно морское.
- Я даже представить не мог, что мой брат сумеет так разбогатеть, - хриплым голосом произнес рядом дядя.
На глаза попалась золотая табакерка, украшенная изумрудами. Я взяла ее и протянула купцу:
- Прошу, дядюшка, примите в подарок.
Дядя отпрянул и даже убрал руки за спину. Но потом все же дал себя уговорить. А я взяла еще несколько вещиц и положила в карман.
Затем купец позвал помощника, и мы начали трудиться над описью.
К обеду мы вышли к столу. В комнате присутствовало несколько новых лиц. Я чувствовала, что меня рассматривают с интересом и удовольствием. Мужчины не скупились на комплименты. К этому я привыкла и дома. Но сейчас отчего-то чувствовала себя рыбкой в аквариуме, которую внимательно изучают коты.
После трапезы от настойчивого внимания новых знакомых мне помогал отбиваться Питер. Я вцепилась в его руку, а он выбрал момент, когда нас никто не слышал, и шепнул:
- Ну, как себя чувствует богатая невеста? Еще не выбрала жениха?
Я вспыхнула:
- Но я же помолвлена!
Пит вздохнул:
- Почему-то мне кажется, что ваш далекий жених, ни для кого не станет препятствием. А как только разнесутся слухи, сюда сбегутся кавалеры со всего герцогства.
Столь высокого мнения о себе я не была. Хотя и имела определенные амбиции.
Когда гости разъехались, я преподнесла родственникам подарки. И по заблестевшим довольством глазам поняла, что безделушки в моем понимании, были здесь действительно ценными вещами.
Очень интересно на мой дар среагировала Бетти. Зажала в руке, даже не взглянув, и выскочила из комнаты. Пит шепнул:
- К себе побежала. Рассматривать. Просто показать не хочет.
И самое главное - я все-таки сумела уговорить дядю заниматься описью моих ценностей без меня.
А у того уже появилась новая идея: он решил организовать званый вечер в честь моего чудесного спасения. И сразу же 'взял быка за рога': начал составлять списки гостей и рассылать приглашения, уверяя, что иначе нас утомят посещениями жаждущие взглянуть на его племянницу. К тому же у господина Фэйста были и иные мотивы. Дядюшка вздохнул:
- Деточка, твой жених далеко и может, он сюда никогда и не приедет. Ты все-таки приглядись повнимательней к окружающим мужчинам. Здесь много достойных тебя партий. Лучшие люди города будут счастливы взять в жены такую красавицу. Да еще и богатую.
Я от возмущения даже фыркнула: мне не понравилось, что в списке достоинств главное - мое состояние. Я хотела любить и быть любимой. Считала, что с милым рай и в шалаше.
Когда дядя сообщил домочадцам о предстоящем празднике, женская половина семьи занервничала. Дамам захотелось приобрести новые красивые наряды. Мне же дядя сказал:
- Девочка, мы отыскали твой гардероб. Я распорядился отнести вещи к тебе в комнату. У тебя платьев - не сосчитать, и все очень дорогие. Если ты даже их уже надевала, то здесь их никто не видел. И вряд ли у женщин нашего города найдется что-нибудь подобное.
Я сначала немного побаивалась примерять эти вещи. Потом подумала: если платья не подойдут, то скажу, что они - мамины. На мою осиную талию всегда было трудно что-то выбрать.
Как ни странно, наряды сидели на мне, как влитые. И платья были действительно очень хороши. Особенно мне понравилось белое, отделанное золотыми розами. Я сама в нем стала похожа на цветок.
Опять сердце сжалось от подозрений: корабль с драгоценностями, влиятельный дядюшка, родственники... Все, как по заказу. Даже платья и те сшиты точно по моей фигуре. Сомнения поселились в моем сердце. Не бывает столь много хорошего за просто так. Напоминает бесплатный сыр в мышеловке. Что же задумал колдун?
Я постаралась взять себя в руки и перестать паниковать. Уверена, рано или поздно все узнаю. И если понадобится, буду бороться.
До званого вечера еще оставалось время. День летел за днем. И однажды утром меня разбудила няня:
- Вставай, красавица, Питер тебя ждет.
Сначала я закапризничала:
- Няня, ну что ему нужно? Я спать хочу.
И с головой залезла под одеяло.
Но старушка настойчиво поднимала меня с постели:
- Элиночка, ты же сама ему обещала. Ты только посмотри, какой наряд для конных прогулок я тебе принесла.
Фу ты! Точно. Я подпрыгнула. Вчера Пит опять уговаривал меня начать заниматься верховой ездой, а я отказывалась, ссылаясь на то, что у меня нет для этого подходящего костюма. Питер рассмеялся:
- Значит, сестренка, дело только в этом?
Я правдиво взглянула его глаза и торжественно объявила:
- Конечно! В чем же еще? Как только будет подобающий наряд, так сразу же и начну.
Я подумала, что выдуманная мной причина весьма серьезна. Не могу же я в бантиках и рюшечках скакать на коне!
И вот тебе, костюм уже здесь. И Пит тоже. Быстро же кузен нашел выход!
Что ж, обещала - придется действительно начинать. Обижать Пита мне не хотелось. С ним я подружилась больше всего. А вот его сестру не любила, и это чувство было взаимным. Да и Пит говорил, что я куда ближе ему по духу и характеру, чем Бетти.
Как учитель, кузен оказался настойчив:
- Тяжело в учении, легко в бою, - шутил он, - скоро будешь великолепно держаться в седле. Поразишь всех поклонников.
На второй день я меньше всего думала о том, как прекрасно буду выглядеть на коне. Больше волновала походка 'в раскоряку'. От пояса до колен болели все кости. При этом приходилось прилагать героические усилия, чтобы никто ничего не заметил.
Но Пит оказался прав. Образно говоря 'раны затянулись, кости срослись', и я была готова к новым подвигам. Тем более, что Пит меня упорно нахваливал, и это было чем-то вроде бальзама на мои раны. Через некоторое время я уже могла преодолевать верхом довольно большие расстояния.