которая бессильна перед оружием воина, и которую он обязательно попытается забрать с собой как трофей,-спокойно и тихо, но с такой глубиной звука, произнёс подошедший внезапно и резко, как змея, вождь Аскун. Кровь прихлынула к лицу Мимитех и её лицо снова залилось румянцем. Отец заметил это, и когда девушка встала, чтобы удалиться в свою хижину, не стал её останавливать. Когда луна уже поднялась над вигвамами ирокезов, две женщины сидели у костра и следили за огнем, чтобы он не разгорался сильно и не потухал. Мужчины же, недалеко от костра, готовили место для какого-то обряда. Двое рослых и мощных мингов вкапывали столб посреди круга, образованного нарытым песком. Потом они отправили куда-то женщин, а сами направились в сторону пленников. Француз в это время спал, и казалось, его сон ничто уже не нарушит, и его можно было бы убить прямо во сне, что бы не создавать лишнего шума, но идущих мужчин интересовал не он. Они отвязали Науэля, который сидел не сомкнув глаз, наблюдая за процессами приготовления. Он знал куда его поведут -отдать свою жизнь ножу ирокеза, даже не пытаясь бороться, не говоря уж о том, чтобы попытаться отомстить. Но это не входило в его планы. Теперь его привязали к другому столбу за руки, но ноги у него оставались в движении, и он находился в центра песчаного круга, под угнетающими взглядами ирокезов. Он осмотрел весь круг и не увидел женщин, кроме одной, крадущейся в тени, позади всех карателей. Далее, минут 20-30, длилась совсем неинтересная тирада вождя, как обычно это бывает в таких случаях, как этот. Он рассказывал о подвигах его праотцов, о победах ирокезов, чем воодушевлял всех. Вспоминал, как погибали бравые воины, чем вызывал жалость и опечаленные «Ууух» у своих соплеменников, и закончил он рассказами о врагах, в частности о гуронах, от рук которых погибло много ирокезов – их братьев и друзей, чем вызвал свирепые вопли, отвечавшие эхом в лесу и над озером, и озлобленные взгляды, направленные на Науэля. –Отвечай гурон, сколько вас и где бледнолицые и могикане расположили свой лагерь? Науэль не произнёс ни слова, он только смотрел куда-то в сторону, в темноту. Тогда Отэктэй ударил его кулаком по лицу, и кажется вложил в этот удар всю свою мощь и силу, но Науэль продолжать молчать и был неподвижен, как камень. Тогда Отэктэй нанёс ему еще один удар, только с другой стороны, и кровь стала капать из носа и струиться по обнаженной груди молодого гурона. –Трусливый минг может требовать слова только кулаками против безоружного. После его слов Отэктэй рассвирепел ещё больше, и чуть было не набросился на парня с кинжалом, но вождь его остановил. –Гурон может умереть сегодня ночью, среди победивших его врагов, и остаться трусливой собакой, держащейся за юбки могикан, или принять смерть, прослыв храбрым и честным воином среди его врагов. Отвечай гурон, какую смерть ты выбираешь. –Пусть она за меня ответит,– и он кивнул в сторону, где казалось, была лишь темнота, но острое зрение ирокезов заметило небольшую и хрупкую фигуру, стоявшую за деревом, метрах в пяти от песчаного круга, где должна была произойти кровавая кончина гурона. Круг мужчин расступился, и небольшой отблеск костра долетел до прятавшегося там небольшого человека. –Новая Луна! – вскрикнул Аскун, а Отэктэй, поражённый проворностью маленькой Мимитех, и тем, что она незаметно проскользнула мимо всего отряда, и долго и неподвижно стояла неподалёку, подался чуть вперёд, прокручивая в голове, что бы было с бедной девушкой, если бы она увидела, что задуманные им планы в отношении гурона осуществятся, и как бы потом смотрела на него эта, мечтательная и кроткая девушка, грезившая о мире во всём мире. Для Науэля это был подходящий момент, потому что, подавшись вперёд Отэктэй оказался в метре от гурона, и охваченный неожиданной резвостью девушки, что была так мила его сердцу и душе, больше заботился о том, что бы девушку отвели обратно в типи. Тогда Науэль выбил ногой кинжал из рук ирокеза и виртуозно перебросил его себе за спину, в одно мгновение перерезав верёвку на руках. Опомнившийся от грузных раздумий Отэктэй с выпученными глазами смотрел на вскочившего на ноги истекающего кровью гурона. Весь отряд издал удивлённое и одобрительное «Уууух», означавшее, что они были поражены проворностью и смелостью врага, и в то же время, не знали, что предпринимать дальше, не знали, как поведёт себя гурон, державший в руке острое лезвие, предназначавшееся для его скальпа. В миг, он набросился на макуаса и нанёс ему несколько ударов. Потом подошли несколько мингов и попытались побороться с проворным юношей, который заслуженно получил себе имя Ягуар. Он с такой непоколебимой мощностью и силой расправился с тремя мингами, что весь отряд стоял, поражённый непредсказуемостью и прыткостью врага. Тогда почти половина отряда начала нападать на Ягуара, образовав так называемую свалку, из которой Науэль вырвался с необычайным успехом. Вскочив на спину согнувшегося в ходе драки минга, он огромным прыжком, оттолкнувшись от державшей его спины, нырнул в темноту лесной чащи, до которой не доходил уже почти погасший огонь костра. Шесть или семь ирокезов рванули за ним, а остальные поднимались с песка, на котором еще не успела высохнуть кровь так недавно сидевшего тут беспомощного гурона. Вождь жестом приказал нескольким мужчинам встрепенуть и оживить огонь, а остальным предложил собраться в своей хижине. Уверяя, что через несколько часов гурон снова будет у них в деревне, полагаясь на проворность и силу его соплеменников, отправившихся в погоню за врагом, Аскун успокоил своих воинов, и предложил пока ничего не предпринимать. Несколько минут Энэпей провёл среди товарищей, а потом покинул их, что бы вызвать сестру на разговор. Он подошёл к её жилищу и издал звук, похожий на шипенье змеи, которым всегда в детстве выуживал свою сестру на прогулку. Мимитех вышла. -Я не хотела, что бы вы сделали это сегодня ночью, – взволнованно пробормотали девушка. –Зачем ты вышла из типи, когда всем женщинам было приказано готовиться ко сну? -произнёс брат, едва сдерживая свою злость и раздражённость. Ничего не сказав, он указала рукой на небо, где сиял красновато-желтый круг луны. В первые Мимитех заметила такую луну четыре года назад, в день, когда умерла их с Энэпеем мать. И с того дня они решили, что в деревне, в день, когда на небе зияет душа жены вождя, не прольётся ни единой капли крови, и они все будут вспоминать её учения. Мать Мимитех была, как бы мы, христиане назвали её, пророком, или что-то типа того. Все считали, что Великий Маниту разговаривает с людьми через неё, и что через неё он передаёт все наставления своим детям. Эту женщину почитали во всех племенах, она являла собой мир, и иногда индейцы, даже из вражеских племён захаживали в поселение ирокезов, чтобы спросить совета у всевидящего и всемогущего Маниту, который говорил устами прекрасной и мудрой женщины. У неё спрашивали совета как назвать ребёнка, она давала, разрешение, если нельзя сказать благословение, на брак молодым людям, она отправляла погибших в бою или умерших от старости индейцев в последний путь, и ни один обряд, будь то похороны, или свадьба, не обходился без неё. Её уважали, почитали и любили. Она заболела какой-то страшной болезнью, которая выжала из неё все силы буквально за несколько недель, и как бы за её жизнь ни боролись многие шаманы и врачеватели, она вскоре приняла свою учесть, ясно дав всем понять, что так хочет Маниту и все должны подчиниться его воле. На самом деле такая медно-кровавая луна означала лишь лунное затмение, но индейцы того времени верили в сверхъестественные силы, и для них такие предзнаменования являлись своеобразной непоколебимой святыней. Энэпей отвёл взгляд от неба и направился в хижину, где сидел его отец и остальные воины, обсуждавшие последние события. Он нарушил неспокойную обстановку, что-то тихо сказал отцу, и тот известил всем, что Великий Маниту сегодня был на стороне гурона, и этой ночью больше не прольётся ни единой капли крови, а когда враг будет доставлен, ему предстоит провести ночь под строгим присмотром нескольких воинов. Но пока в деревне происходили эти весьма спокойные события, в лесу разыгралась настоящая драма. Убегавший от преследователей Ягуар, встретил своих врагов в нескольких километрах от деревни ирокезов. При них не было оружия, так как они рассчитывали взять гурона численностью. У Науэля же был кинжал, который он завоевал своей хитростью и необычайной проворностью. Ночь была достаточно тёмной из-за луны, которая окрасилась в красный цвет, и враги не сразу обнаружили друг друга. Но так как ирокезов было больше, они создавали шум, который уловил острый слух гурона. Он спрятался за деревом, и подстерегая бежавших мингов, стал прислушиваться. Ирокезы сбавили ход, и уже шли пешком, догадываясь что враг неподалёку. Они уже были в 2-3 метрах от Ягуара, и он только ждал, когда отряд пройдёт немного вперёд. Пройдя мимо дерева, за которым стоял Науэль, они не заметили ни малейшего повода для волнения. Ягуар бесшумными шагами подобрался к ним со спины и одним резким ловким движением перерезал мингу горло, после чего последний издал краткосрочный вопль, полный безнадёжности. С несколькими ирокезами он вступил в рукопашную, в которой одержал небольшую победу расшвыряв их в разные стороны. Пока они лежали, оглушённые уда