— Неужто, — удивилась Белава, — ты сам ничего здесь сажать не пробовал?
— А как же, пробовал: и пшеницу, и рожь, и репу — всё сгнило или иссохло, всё обиженная земля отвергала. Накаркали вороны, что лишь молодильные яблоки здесь примутся, да растёт чудо-дерево в краях дальних, куда мне хода нет. От горы проклятой лишь на версту отойти могу — после снова на подножие набредаю.
Белава поднялась с земли и спросила:
— Как найти мне эту яблоню?
— Растёт она на утёсе у моря закатного прямо за чащей дремучей. Но не только семена тебе добыть надобно, а еще и мотыгу волшебную, коей богатырь Дубыня владеет, да неиссякаемый рог с живой водой, что у Бабы Яги степной хранится. Только так сможешь гору и брата своего расколдовать.
Целый день спускалась Белава с горы, ждали её внизу конь с Петушком — Красным гребешком. Долго ли коротко ли ехали да остановились у рощи дубовой, края не имеющей. Жёлуди в ней всю землю покрывали, а деревья ровными рядами росли.
— Неужто специально посажены? — Спросила у самой себя княжна.
Сверху на неё громогласный ответ свалился:
— Посажены и пересажены.
Подняла она голову и едва успела жеребца вскачь пустить — чуть не задавила их телега огромная, что три избы в себя вместила бы. А нагружена повозка была вековыми дубами с кореньями длинными, зелёными и пышными. Толкал её вперёд богатырь столь могучий, что поверх деревьев как из-за плетня своего небо разглядывал, а борода его в верхних ветках путалась, то и дело он её выдёргивал. Целым очищенным от коры бревном отмерял он, насколько далеко саженцы друг от друга вкапывать, а, отмерив, мотыгой землю рыхлить принимался и дубы в ямы заделывать.
Подивилась Белава размеру мотыги и задумалась: «Коли Дубыня её отдаст, неужто мне самой её тащить? И на аршин её не сдвину».
Покатил он обратно телегу, но увидела Белава на пути его змейку малую в красной косынке на шее, подбежала и выхватила её прямо из-под колёс. Даже не приметил их богатырь.
— С-спас-сибо тебе, девица крас-сная. — Прошипела змейка. — Зовут меня Ужик Ас-спидович. Позволь с тобой ос-статься, я тебе пригожу-с-сь. — Поползла змейка по руке Белавы вверх и на её шее как нить бус пригрелась.
Исчез из виду богатырь, пустилась княжна вдоль разрытой колеи за ним следом, вышла к избе, чей конёк облака подпирал. Постучала княжна о порог что есть мочи, пробасил хозяин так, что роща вздрогнула:
— Что за мошка мне спать мешает? Прочь поди!
— Ду-бы-ыня! — Крикнула Белава. — Выходи, дело к тебе есть!
Встал богатырь да затопал к двери, с каждым шагом его сильнее сердце пришедшей ёкало.
— Кто меня позвал? — Вопросил великан, низко под дубы садясь. — Неужто смельчак появился? Назови имя своё, будешь гостем желанным. Ежели биться пришёл, погибель свою обретёшь.
Набрала княжна воздуха полную грудь и, руками маша, крикнула:
— Белава, князя дочь я! Ищу помощи твоей, Дубынюшка!
— Что же я для тебя сделать могу? — Почесал усы богатырь.
— Дашь ли мне на время свою мотыгу чудную, камни в пыль крошащую? Или же с мотыгой со мной до Чёрной горы дойти пожелаешь? Лишь она землю мёртвую вспашет, очень надобно мне, хозяин радушный.
Думу долгую держал Дубыня, к мотыге своей примерялся: и так её возьмёт, и эдак, и покрутит, и дёрна тонкий пласт вскопает да назад вернёт. Подошёл он к дубу самому маленькому, говоря:
— Ты смотри, княжна, что сей инструмент умеет. — Подкопал богатырь дуб под корень, а потом и вовсе рукой его как редьку выдернул, но не полностью, а так, чтобы тот вровень со старшими собратьями стоял. Подгрёб он мотыгою земли рыхлой к оголённым корням, так и осталось расти дерево.