Близкие, прознав о моем искусстве найти неизвестно что, неизвестно где, стали называть меня сначала Яхо Гугловичем, а чуть позже, любя – Яхой. Я был польщен. Признание, как-никак.
Устроили, даже, шикарный пикник в честь меня и моего таланта. И я там восседал на театральном троне, а жену, по правую руку от меня обсыпали лепестками роз. Незабываемо.
Но не долго получал удовольствие от результата. Приятно, конечно, само осознание. Да и то, что перед любимой проявил талант достойно, радовало. Но.
Конечно, то, что смог разыскать неведомое, без необходимой волны серфинга, могло открыть новые перспективы. Но, почему то, меня стал мучить в душе червячок неудовлетворенной меркантильности. Вроде бы прикасаюсь к мощи тонких миров, в обход привычному, нахожу пути. Да и любимая семья радует.
Но то, что очень пострадал в финансах для решения вопроса Ирининого дядьки, почему-то напрягало. Олигарху подобные суммы не принципиальны. Но для меня это очень ощутимо. Я, вроде бы, и не жадный. Но, сам решаю чужие вопросы, проявляю особенный талант, да еще и оплачиваю все из своего кармана – как-то не правильно так. Ладно, деньги еще заработаю. Но получается, что моя особенная возможность и не оценена. Типа – семейный Бобик, или Мухтар. Положено мне унюхивать. И это не есть важное. Не нравилось это мне. Очень.
Половинка артефакта
Решил проведать Петра. Все-таки он мой Айвенго-Санчопанса. Или я у него.
Он-то должен меня понять и поддержать. Вроде бы Петр и сам из не самых простых. Надеюсь.
Добрался без звонка, наудачу. Конечно, я понимал, что Петр мог уехать по каким-то делам. Договоренности не было, но было ощущение, что еду правильно.
Угадал. При выходе из аэропорта я увидел облокотившегося на автомобиль Петра. Чует меня, молодец.
Мы обнялись по-братски.
– Ты мне тоже нужен, – сказал Петр.
– Ты всегда угадываешь гостей? – любопытствую.
– Бывает. Особенно, когда они очень громко думают.
***
Посидели в кафе на окраине города. Чай. Успокаивающий вид на опушку леса. Ничуть не раздражающий шелест шин проезжающих машин на заднем плане. Достаточно умиротворяющее. Общие фразы – о здоровье, о семье. И разговаривать особо и не нужно. Но и самим молчанием мы взаимно подзаряжались. Главное – мысли стали легкими и уверенность в себе еще более стойкой.
Я не стал рассказывать о своих проблемах. Это не имело смысла. Изливать душу, показывать темные закутки своей души, проблемы, которые вас гложут – мне не сильно снимает стресс. Но ощущение уважения неслабого человека, вот это реально помогает. Так что, Петру я не сливал свои проблемы. Да он не сильно и интересовался.
Но, почему то, немного насторожил подарок. Точнее, возврат моей доли. Тот камешек – куриный бог, найденный впаре с золотым глазком.
– Никаких чудес от артефактов нет, – сказал Петр, протягивая мне камень с дырочкой. – хочу попробовать, как эта пара вещей будет себя вести, когда их разделить.
– Ты уверен, что это артефакт?
– Вспомни, тебя также к нему что-то тянуло. Все такое должно быть не просто так. Я надеюсь.
– А отчего ты решил мне передать именно камешек, а не желтый глазок? – любопытствую.
– По-простому определился. Как при шопинге. Положил перед собой рядом обе штучки, походил вокруг, посмотрел с одной стороны, с другой. А когда ощутил, что именно эта вещь мне как родная, вот и определил.
Я повертел в руках камешек. Любопытно, что за магическая судьба у него. И как он повлияет на меня.
***
– Была бы ревнивой, теперь-то мне полегче было бы определить твою пассию. – нежась в постели, потягиваясь томно произнесла жена.
После привоза в дом у нас с Ириной много принятого произошло. Притом, как по моему заказу. Совершенно случайно узнали, что после радости супружеских утех, Ирина могла исцелять. Делала это по простому. Как в американских киноштампах. Присаживалась на корточки и сильно принимала к груди.
В экстрасенсы подаваться ей не получилось бы. Действовал эффект только минут пятнадцать после близости. Притом не каждой, где женщина могла бы позволить посимулировать, или, напротив, перестараться, включая холодный разум и играя накатанными штампами.
В этом деле Ирина была очень достойной женой. Только в исключительных случаях не подхватывала мое страстное желание. И не то, чтобы была доброй и безотказной. Она добавляла что-нибудь необычное в игру любовников. Не символы по типу ужин, свечи, эротическое белье. А неповторимые взгляды из под длинных ресниц и улыбки, способные соблазнить кого угодно. Легким касанием руки, она превращала меня из затурканного работяги в страстного любовника. Но это, как оказалось, было еще не сверхсексуально. За пару месяцев, Ира вознесла свое искусство домашней гейши еще на большую высоту.