– Меня это раздражает, – тихо признался Петр.
– Да, после такого обаяния, ощущение, что искупался в дерьме, – с грустью подтвердил я.
И тут, как по заказу, удача подвернулась нам. Проходя мимо нашего стола, официантка с подносом немного потеряла равновесие. Петр резко двинулся ей помочь, чем еще больше нарушил равновесие посуды, я быстрым движением стал прикрываться от нависающей еды. Легкий звон, крики «ой». Но в этой суете мы как фокусники, сотворили веселое озорство. Я, типа случайно, отбил падающую чашку четко в сторону хама. И, что порадовало, практически одновременно с этим, мой товарищ ногой подфутболил блюдце в том же направлении.
В цель попали оба предмета. Но мы, как ни в чем небывало, помогали официантке собрать рассыпанную посуду.
Мужик, по его мнению уже третий раз пострадавший, первое – мы рассматривали его женщину, второе – никак не реагировали на его грозные высказывания, третье – получил в голову грязной посудой, очень разозлился. Он вскочил и направился к нам.
– А ну, пойдем выйдем, – приказал он Петру, беспардонно обойдя вниманием меня.
– Кто приказывает? – с ухмылкой развернулся к нему мой товарищ.
Хам был долговязый, но достаточно крепкий. Подобного сложения типы мне всегда навивали мысль, что в древности люди были именно такими, пока не обзавелись нормальными мозгами. Неуклюжими, сильными и длинными конечностями.
– Что, боишься? – погромче сказал мужик.
– Кроме страха у людей есть много чувств. Вот у меня сейчас есть и безразличие и брезгливость. – ответил Петр и, не сводя с хама глаз, показал мне в сторону видеокамер. Понятно, в этом месте конфликт решать нам не стоит.
Мужик засопел, лицо стало наливаться кровью, но тело не приняло удобную форму для резкой атаки.
– Хочешь снаружи выяснить, правильна ли твоя личная неприязнь ко мне, иди на крыльцо. Когда я допью чай, непременно туда выйду. – сказал Петр.
Хам чуть замешкался, стукнул по столу достаточно крупным кулаком и направился к выходу, пробурчав что-то нечленораздельное.
Мы молча посидели минут семь. Чай уже не пился. Петр позвал официантку для расчета. Я незаметно вытянул пояс и передал товарищу. Не стоит исключать в кабацкой драке и поножовщину. А против атак с финтами, не стоит выходить с голыми руками. Ремень не боевой шарф, но помочь должен.
Концовка была бескровная. Интересного там ничего не было, грубую силу победило кулачное искусство Петра. Моя помощь не потребовалось.
Но, когда мы шли в сторону машины, во мне проснулось скоморошье настроение, именно такое, которое я впервые ощутил после разговора с Никосом и перед первым серфом поиска. На мгновение передо мной засиял образ серовато-голубоватой пещеры, той, в которой я обычно несусь к цели поиска. И эта сияющая нора была гораздо шире. Аккурат на двоих.
Видимо, яблочко созрело – старое товарищество переросло в мистическое партнерство, плюс ко всему хамовитый мужичок оказался нужным в этот момент символом, победа над которым заставила проснуться какие-то еще силушки.
Я уже стал весьма зрелым индивидуумом. Еще в студенческие времена мне перестали интересны тусовки с товарищами, общие интересы сводились к животным удовольствиям – коллективная охота за прекрасным полом, или совместное распитие алкоголя, да и остального дурмана. Не увлекался особо погоней за адреналином. Но рафтинг радовал. Так что, учитывая очень приятную семейную жизнь, у меня не было необходимости в закадычных друзьях. Для поддержания мужского духа, был круг для общения. Да и с коллегами порой говорил не только о работе. Были, конечно, друзья детства и старые товарищи, которые в трудную минуту всегда помогут. Но в душевных томлениях я был достаточно самодостаточным. Без проблем, мог бы и сейчас остаться одиночкой. Но контакт с Петром стал столь органичным и толковым. Даже, точнее, определил меня естественным дополнением в эстетствующих мистических приключениях.
Неожиданно для себя, я понял, почему душа стала готовой быть открытой для Петра. Нет, я не признал в нем старшего, как у бандитов, не осознал частью его структуры. Просто решил, что буду действовать с ним не просто как товарищ по интересам, а как настоящий друг, как старого ветерана фаланги – триария. Боевого побратима. То есть свои личные интересы при общих проблемах, теперь у меня будут не на первом месте.
Главное – он теперь относится к третьей категории для секретов. Это когда одной проблемой делишься с семьей, второй с коллегой, а третьей – с другом. И, тогда ты все проблемы обсудил, может, даже получил поддержку, но никто не знает тебя полностью.
Наверное, моя душа приняла Петра еще и потому, что тумаки жилистому возомнившему о себе мужичку, оказались, помимо воспитания хама, еще и некоторым моим освобождением от старого стреса. Дело в том, что внешне и манерой поведения поверженный Петром агрессивный мужик был очень похож на одного очень нехорошего человека, с которым мне довелось пообщаться в юности.