Однако, он как будто не рассердился. Внутри вспыхнул свет, дверь открылась и из нее выглянул небольшого роста, но здоровенный тип, с взлохмаченными волосами.
— Вы — мистер Эллис? — спросил я.
Он откинул падавшие на глаза пряди волос и утвердительно хмыкнул.
Я показал ему свое удостоверение.
— Я бы хотел поговорить с вами, если не возражаете.
Он сонно поморгал, потом лицо его немного прояснилось.
— Ага, конечно, — сказал он, приободрившись. — Входите. Собрат-соглядатай, угу? — Он махнул рукой в сторону деревянного стула с прямой спинкой, а сам присел на край всклоченной кровати.
— Мне крайне неприятно сообщать вам это, но вы остались без работы, — сказал я.
— А?
— Я только что имел небольшой разговор с миссис Лоринг. Она приготовила для вас прощальный чек.
Он был озадачен.
— Не понимаю. Она передумала?
— Насчет чего?
— Разве она решила не разводиться? Или я что-нибудь перепутал?
— Ни то, ни другое, — сказал я. — Сегодня вечером кто-то прострелил Лорингу голову. Да еще в моей конторе. Понимаете, почему я этим интересуюсь?
Он присвистнул сквозь зубы.
— Мамочки мои! Так почему же вы хотите меня видеть?
— У меня слишком мало материала. Я подумал, может быть, вы подали бы мне какую-нибудь идейку.
Он охотно пошел мне навстречу. Миссис Лоринг захотела развода, но папа сказал: нет данных. Миссис Лоринг подумала, а что, если ее муж резвится с какими-нибудь девочками, и по телефону наняла Эллиса, поручив ему следить за Лорингом и поймать его на месте преступления, — со спущенными штанами, образно выражаясь.
Эллис следил за Лорингом три недели, но не узнал ничего, с чем можно было бы прийти к миссис Лоринг. Она велела ему позвонить ей, когда он что-либо обнаружит; поскольку ничего не обнаруживалось, он так ни разу ей и не позвонил.
Я задал ему несколько вопросов:
— Где Лоринг чаще всего бывал? С кем виделся? Мне нужен хоть какой-нибудь намек. — Подумав с минуту, я добавил: — И как насчет его художественных интересов? Тут есть еще какая-то связь с искусством.
Эллис подтолкнул ко мне сигарету, закурил сам и поднес мне горящую спичку.
— Следить за Лорингом было ужасно нудно. Он много играл в гольф в Уилширском Клубе, ел либо в ресторане Майка Леймена в Голливуде, либо дома, и все вечера сидел дома. Никаких завихрений в его жизни не наблюдалось. Вот если бы мне его состояние, я бы… — На минуту его лицо приняло мечтательное выражение. — Искусство, а? — продолжал он, как бы спохватившись. — Ну, он купил пару картин у Масси на Гранд-стрит. Современную ерунду вроде червячной дырки в яблочке, под названием «Триумф рассвета». Вы, наверно, знаете этот хлам. Потом, он ходил в класс живописи на Бродвее, недалеко от угла Шестой. По крайней мере, мне кажется, что это класс живописи; туда входили типы с кистями и мольбертами, как их там.
Я заинтересовался.
— Что за класс?
— А кто его знает. Что-то вроде студии какого-то типа по имени Филлсон.
Ага, снова Филлсон. Я извлек карточку, которую нашел в бумажнике Лоринга, посмотрел в нее и спросил:
— И давно Лоринг ходил к Филлсону?
— Не знаю, давно ли. — Он порылся в карманах брюк, перекинутых через спинку стула, вытащил дешевую записную книжку и полистал ее. — Сейчас посмотрим. Я начал ходить за ним в понедельник, три недели назад. Он был у Филлсона во вторник и в четверг на первой неделе, во вторник и четверг на прошлой неделе и во вторник — на этой. В четверг — то есть, вчера — он там не был. Он оставался там обычно около часа.
— Кто-нибудь сопровождал его, или он был один?
— Всегда один. В это же время приходили и другие. Человек десять — двенадцать; все лет под сорок, под пятьдесят. Похоже, что они все уже сколотили себе капиталец и занялись живописью — вроде хобби.
— А как насчет сегодня? — спросил я.
— Что насчет сегодня?
— Если вы следили за Лорингом, то, может быть, заметили, не шел ли кто за ним, когда он явился ко мне в контору.
— О. — Он покачал головой. — Сегодня — нет. Я таскался за ним день за днем и просиживал полночи возле их особняка. Когда-нибудь надо и поспать. Кроме того, Лоринг по вечерам всегда дома. Сегодня я спал с четырех часов дня. Когда я сюда пошел, он был дома. — Он нахмурился и поскреб затылок. — Может быть, лучше было мне поспать вчера.
— Может быть, — сказал я. — А что вы знаете о Филлсоне?