— О? — сказал я бодро.
Верблюжий Нос подошел и сомкнул толстые пальцы, как будто без всякой задней мысли, на моем правом запястье. Маленький пошел за нами, отставая шага на два, слева от меня. Ни дать, ни взять, трое приятелей, решившие немного прошвырнуться. Пока что они действовали весьма умно.
Таким образом мы сошли вниз, вышли на Норт Россмор и дальше — на Роузвуд Эвенью. Никто не произнес ни слова. На Роузвуд было даже темнее, чем на Россмор; мне это очень не понравилось. В нескольких ярдах впереди я увидел длинный бьюик, стоявший параллельно тротуару. Похоже было, что на прогулку отправятся трое, а вернутся двое. Один из испытанных способов. Я это чувствовал.
Как будто ничего не зная, я спросил:
— А в чем дело? Что-нибудь личное?
— Терпение, брат, — сказал большой. У него был странный выговор, словно в голове его что-то ему мешало.
— Похоже, что на меня пал выбор, — сказал я. — Почему? Ведь вам не повредит, если вы мне скажете?
Верблюжий Нос засмеялся где-то в глубине своей мускулистой глотки, как будто я сказал что-то очень смешное. Однако его пальцы держали мое запястье все той же мертвой хваткой.
— Нет, — забулькал он. — Не повредит. Но мы не скажем.
Его товарищ с прямоугольно торчащими ушами произнес:
— Скотт.
— Ау?
— Сколько вам лет?
— На кой черт вам это нужно?
— Из любопытства.
— Тридцать.
— Черт возьми, Скотт, вы уже достаточно взрослый. — Он засмеялся, как будто сказал что-то остроумное. Но я так не думал.
Мы подошли к машине. Верблюжий Нос выпустил мое запястье и вынул из кармана правую руку. Я поймал отблеск света на стволе его автомата. Я почувствовал, что у меня вместо внутренностей — холодное желе. Я облизнул губы, ощущая во рту комок ваты.
Я спросил:
— Здесь?
— Не здесь. Садитесь.
Маленький обошел машину, открыл заднюю дверцу и вежливо придержал ее. Верблюжий Нос подтолкнул меня своим автоматом.
До сих пор они действовали умно. Но тут они чуть-чуть поскользнулись. Может быть, этого достаточно, может быть — нет. Я могу подождать и получить заряд в спину на пустынной дороге, или я могу рискнуть — и получить его сейчас. Все возможно.
Мы стояли, все трое, справа от машины, у самого тротуара. Я, не спеша, влез в заднее отделение бьюика. Верблюжий Нос двинулся следом за мной. Я скорчился на краешке сидения, — все еще медленно и спокойно, — и опустил руку на внутреннюю ручку дверцы. Верблюжий Нос тяжело плюхнулся задом на сидение.
Теперь медлительности как не бывало.
Я повернул ручку и тут же метнулся в сторону. Я вывалился из машины, как падает пьяный, и сквозь рев крови, пульсирующей в ушах, услышал треск выстрела из автомата. Что-то шлепнуло меня по бедру, но я вцепился в ручку дверцы, и меня швырнуло и перевернуло так, что я чуть не сломал руку в локте.
Я с силой захлопнул дверцу и, упав на спину, подтянул ноги к животу в тот момент, когда Верблюжий Нос распахнул дверцу, чуть не выломав ее из машины. Он смотрел на середину улицы, но увидев, где я, направил вниз пистолет. Из ствола его вырвался язык пламени, и жаркое дыхание пули с визгом пронеслось у моей щеки, и тут же я распрямил ноги.
Я выбросил их, как будто передо мной был соперник на футбольном поле и я должен был отбросить его на двадцать ярдов, чтобы спасти игру. Он был так близко, что мне не пришлось целиться: я просто выпрямил ноги, и мои пятки угодили ему в самое нежное место.
Вся энергия улетучилась из него быстрее, чем исчезает складка на трехдолларовых брюках, и он навалился на меня, как половина команды «Чикагские медведи». Воздух вырвался из моих легких, в то время как его автомат с треском грохнулся на мостовую. Я напрягся, преодолевая давивший на меня вес, и потянулся за пистолетом. В то время как я нащупал его, я услышал треск выстрела: это стрелял Маленький, целясь из-за машины. Он выстрелил, дважды, и я услышал визг его пуль еще до того, как автомат запрыгал и зарычал у меня в кулаке.
Он упал на одно колено, а я продолжал выпускать пулю за пулей, пока не расстрелял их все и Маленький не свалился лицом вниз. Я швырнул в него пустой автомат.
Наступила тяжелая, плотная тишина, и только кровь стучала у меня в голове барабанным боем. Маленький дернулся, медленно распрямился и остался лежать на мостовой, тихий и неподвижный.
Я впервые подумал о себе.
Верблюжий Нос все еще лежал на мне, так что я сгреб его сверху за воротник и стащил его вниз. Моя рука стала мокрой и липкой. Эта теплая, липкая масса была кровью. Я ощупал другой рукой свои грудь и живот. О’кэй. Верблюжий Нос получил все пули, предназначенные для меня.