— Если хотите, — сказал я, — я отвезу вас в гостиницу. Если, конечно, у вас нет других срочных дел.
— Это было бы чудесно, мистер Скотт. Я остановилась в Шиффер-Отеле.
Я доставил ее в номер и сказал:
— Было бы неплохо запрятать всю эту капусту в гостиничный сейф.
— Капусту?
— Деньги. Там они будут сохраннее.
— Спасибо, мистер Скотт, я так и сделаю. Вы были очень добры.
— Как только смогу, я вернусь еще раз повидаться с вами. Вы никуда не уйдете?
— Я буду здесь. Куда мне идти.
Я простился с ней и оставил ее на пороге комнаты № 324. Маленькую, красивую и печальную, сжимавшую в руках черную сумку, в которой лежали восемнадцать тысяч двести долларов.
Но я готов был держать пари на тысячу долларов в моем бумажнике против двухдолларовой выигрышной ставки на Великолепного, что миссис Мэддерн в эту минуту думала совсем не о деньгах.
На обратном пути в контору я заехал в рыбный магазин Грили и купил креветку. Одну креветку за десять центов. Инфляция! Раньше я покупал их за никель. Маленький лысеющий продавец посмотрел на меня с любопытством и сказал:
— Банкет, а? — В ответ я таинственно усмехнулся, взял крошечный бумажный пакетик и вышел. Он проводил меня пристальным взглядом.
Приехав в контору, я обвязал креветку ниткой, опустил этот деликатес в аквариум и сказал гуппи:
— Банкет, друзья. — Они словно с цепи сорвались.
Между прочим, у меня в конторе имеются: солидный письменный стол красного дерева, который все еще так отлично выглядит, что я почти не решаюсь закидывать на него свои ноги в модных коричневых туфлях; телефон, два шкафчика с документами, рыбки гуппи, которые то замирают, то стремительно прыгают и выделывают курбеты в своем аквариуме на книжном шкафу.
Я пробрался на другую сторону письменного стола, схватил телефонную трубку и набрал Ричмонд 8–1212. Певучий женский голос ответил:
— Лос-Анджелес, Экземинер. Что вам угодно?
— Это Шелдон Скотт, — сказал я. — Мне бы хотелось поговорить с Томми Келли.
— Одну минуту. Подождите, пожалуйста.
Несколько секунд я вслушивался в звуки и шорохи происходящей в редакции жизни, потом тот же певучий голос сказал:
— Простите, мистер Скотт. Мистер Келли был с утра, но ушел около двенадцати. Сегодня уже не вернется. Может быть, вы бы хотели поговорить с кем-нибудь другим?
— Нет, спасибо, больше ни с кем.
Я опустил трубку с чувством смутного беспокойства. Может быть, он дома, лежит в постели с ледяным компрессом на голове. Я вытащил из стола телефонную книгу и нашел номер телефона Холлоувей-Отеля на Нортон-стрит. Взяв его на заметку, я положил книгу обратно в стол, и в этот момент зазвонил телефон. Я схватил трубку.
— Агентство Шелдон Скотт, — сказал я.
— Шелл, это Сэмсон.
— Да, Сэм? У вас такой голос, будто что-то случилось.
— Этот Джо Брукс. Он не Джо Брукс. Его настоящее имя Мэддерн. Джои Мэддерн.
Интересно, сколько человек еще поведают мне, что Джо на самом деле Джои? Я сказал:
— Да, Сэм, знаю. Как раз собирался заехать к вам, только немного попозже.
Его взорвало:
— То есть, как это вы знаете? Я только что получил специальное донесение авиапочтой из Вашингтона — сегодня утром.
— Успокойтесь, Сэм. Я все объясню, как только приеду в Управление. Но сначала мне нужно сделать пару дел. Встретимся через — ну, скажем, через час-полтора. О’кэй?
— О’кэй.
— Как тот репортер — Келли? Он вам звонил сегодня?
— Нет. А что с Келли?
— Точно не знаю, — сказал я. — Может быть, ничего. Ну, пока.
Потом я набрал номер отеля, и меня соединили с его апартаментами. Подошла его жена.
— Миссис Келли, — сказал я, — это Шелл Скотт. Я бы хотел поговорить с вашим мужем, если он дома.
— А, мистер Скотт. — Ее голос немного похолодел. — Томми нет дома; вероятно вы найдете его в редакции «Экземинера». Или в паровой бане. Кстати, что вы с ним сделали вчера вечером?
— Я искренне сожалею, миссис Келли. Видите ли, я затащил его пообедать и…
— Да, я знаю, — прервала она меня. — Сразу поняла по запаху, которым от него разило.
Я позволил себе деликатный смешок, прислушался, но ответного смешка не услышал. Я сказал:
— Ну ладно, благодарю вас. Я свяжусь с вашим мужем позднее.
Она сказала:
— Мистер Скотт, я не так уж сильно сержусь, как может показаться. Но я не хотела бы, чтобы эпизоды, подобные вчерашнему, вошли в привычку.
Я заверил ее, что этого не случится, любезно попрощался и повесил трубку, думая с тревогой, куда же запропастился Келли. Проверив свой 38-ми-калиберный кольт, я сунул его обратно в чехол и ушел, оставив гуппи в самый драматический момент, когда они усердно терзали подвешенную на нитке креветку.