Беднота ликовала, празднуя победу, но недолго. Генерал-майор Потапов велел казакам экстренно собрать круг и выдвинул своих кандидатов на пост войскового атамана и старшин. В атаманы он предложил… Бородина! Правда, не прежнего, Мартемьяна, а Федора, родного сына отстраненного атамана. В помощники ему – дьяка Суетина и старшину Митрясова. Старшина Иван Логинов поднял бучу среди казаков, подзуживая крикунов. Несогласные закричали, что предложенные генералом люди им не любы, а в атаманы следует выбрать самого Логинова! Пошумев и ничего не решив, круг разошелся. Генерал Потапов оставил вместо себя майора драгунского полка Новокрещенова с командой кавалеристов и на следующий день отбыл с докладом в Санкт-Петербург.
В его отсутствие майор Новокрещенов, подкупленный Бородиным, предпринял против строптивых казаков войсковой стороны крутые меры. Зачинщик беспорядков старшина Иван Логинов был арестован и сослан на вечное поселение в Тобольск, ездившие в Петербург с челобитной сотник Копеечкин и казак Ульянов отданы в солдаты. Выборных стариков – доверенных старшины Логинова – безжалостно перепороли кнутом и сослали в кандалах в Сибирь. Только старику Петру Красноштанову, тоже ездившему в столицу с челобитной царице Екатерине, удалось вовремя бежать из городка. Он стал скрываться по глухим дальним хуторам и заимкам. Власть в войске фактически вновь перешла в руки Бородина и отстраненных старшин, которые стали продолжать творить свое черное дело.
Тяжба в Яицком войске разгоралась. На смену Потапову производить следствие среди казаков в конце 1766 года приехал из Оренбурга командующий войсками генерал-майор Черепов. Это был властный и жестокий начальник. Он не стал долго церемониться с бунтовщиками, велел согнать на площадь перед войсковой канцелярией все население Яицкого городка, выкатил на середину три пушки, окружил площадь вооруженными драгунами.
– Будете у меня бунтовать, сукины дети? – закричал зычно в толпу.
– Мы не супротивники государыни и господина оренбургского губернатора, – закричали вразнобой казаки. – А Матюшку Бородина и отпрыска его в атаманы боле не хотим! Не любы они нам. И остальные старшины со своими прихлебателями – тоже.
– Пушкари, подпаливай фитили! – властно приказал самодур Черепов. – Эскадрон, к стрельбе по смутьянам и ворам готовсь!
Толпа на площади глухо охнула, дружно повалилась на колени.
– Винимся, батюшка, в своих грехах. Не вели казнить, супротивничать больше не будем! – покорно закричали безоружные казаки. Драгуны, сгоняя на майдан народ, не велели казакам брать с собой кинжалы и шашки. Не на войну, мол, идете.
Не слушая их, генерал Черепов подал знак своему помощнику, майору Новокрещенову, и тот крикнул драгунам:
– А ну-ка, ребята, поверх голов смутьянов пли!
Драгуны дали из ружей залп в воздух, а кое-кто выстрелил и в лежащих на декабрьском снегу людей. Несколько человек было убито и ранено. Казаки с женщинами и детьми вскочили на ноги и стремглав бросились с площади в переулки. Вслед им, так же поверх голов, зловеще рявкнула пушка.
– Пропадаем, православные! Ни за грош пропадаем, – в страхе кричали разбегающиеся по дворам казаки. – Побьет нас как есть окаянный Черепов…
До весны все притихло, но к весенней плавне опять в Яицком городке закипел глухой ропот и недовольство. Казаки непослушной стороны собирались то здесь, то там кучками, перешептывались, сердито трясли бородами, яростно сжимали жилистые кулаки. Больше всех горячился Ванька Кирпичников, который был уже в звании сотника:
– Старшины, мать их за ногу, царицын милостивый приговор похерили, под сукно запрятали! В нем ясно прописано: Матюшку Бородина со старшинами от должности отстранить, драть кнутом и навечно сослать в Сибирь-матушку, за Каменный пояс… А замест того енералы Логинова с депутатами на каторгу спровадили, стариков плетьми били, а нас ни за что, ни про что на площади картечами расстреливали!
– А ты видал ту бумагу? – недоверчиво спросил казак умеренных взглядов, некогда водивший дружбу с Бородиным, Андрей Овчинников.
– Видал, мне старшина Логинов самолично показывал, – безбожно врал Кирпичников.
– Ну так вдругорядь надо в Петербург жаловаться, – сказал Овчинников. – Ежели генерал Черепов с майором Новокрещеновым и Бородин со старшинами самоуправством занимаются, матушка-государыня им враз укорот даст, пропишет по первое число.
– А кто ж в Питер поедет, уж не ты ли, Овчина? – ехидно подковырнул его Михаил Атаров. – Поезжай, спробуй… Вон Копеечкин с Ульяновым поехали, теперя в Сибири на каторге загибаются!