«Неужели спят?» – подумал капитан и тут же услышал окрик:
– Стой, кто идет?
– Куркин? – по голосу узнал Белов молодого казака. Казак тоже узнал его.
– Так точно, ваше благородие, – ответил он.
– В дозоре?
– Так точно, господин капитан, – в ночном карауле. Пока ничего подозрительного не заметили…
– Хорошо. Докладывать будете лично мне через каждые полчаса. Знаете, где я остановился?
– Есть, господин капитан. Докладывать каждые полчаса. Изба ваша пятая от края.
– Ну и добро. Вольно!
– Есть, ваше благородие!
Всадники пришпорили коней и скрылись в темноте.
Белан и Сорока, низко пригнувшись, перебежали улицу и вошли в дом Петровны.
– Сорока! – испуганно воскликнула Петровна. – Тебе чего здесь нужно?
– Дело есть, – басом ответил Белан, проходя вперед. Он поспешно вынул револьвер из кобуры, лежавшей на стуле, и подал Сороке саблю и сумку Белова. – Так вот, дело есть, – заговорил он с Петровной как бы между прочим, поставив ногу на стул и подбоченясь, – хотим повидать их превосходительство…
Белову явно не везло в этот вечер. Вначале его раздражал хорунжий, потом пришел этот Кисляк. А встретиться с Машей так и не удалось. Хмурый вошел капитан в комнату.
Не обращая внимания на долговязого Белана, разговаривавшего с Петровной, и усатого украинца, стоявшего у двери, он прошел к столу. И вдруг почувствовал, что что-то неладно.
– Кто такие? – быстро спросил он. – Что нужно?
Бросив торопливый взгляд на пустую кобуру и угол, где стояла сабля, он все понял.
– Ну-ка, хлопцы, хватит валять дурака, – спокойно сказал он, – положите оружие на место. Я здесь по приказу Войскового правительства…
Белан спустил ногу со стула и подошел к Белову.
– А я от имени Уральского губернского исполнительного комитета.
В дом вошли Парамонов и Абдрахман, а за ними Довженко.
– Если имеешь при себе оружие, выкладывай на стол, – сказал Белан.
– Нет, нет. Руки вверх! – крикнул Парамонов и заставил Белана и Сороку обыскать Белова и связать ему руки.
– Такого правительства нет! Это произвол! – возмутился Белов.
– Як так нема? Ось вона, – ответил Сорока, связывая ему руки. – Хиба це не власть? Рабоче-крестьянька власть. Ось голова – Парамонов, комиссар Айтиев, член комитета Довженко.
Услышав имя комиссара Айтиева, Белов повернулся к Абдрахману. Этот смуглый казах, стало быть, и был тем неуловимым комиссаром, за которым уже долгое время безуспешно охотились власти.
В это время в комнату вошла Мария.
– Здрасьте, ваше благородие, – сказала она.
Белов отвернулся и опустил голову.
– Иди скажи, что капитан вызывает хорунжего с одним казаком, – сказал Марии Парамонов. – Скажи, срочное дело. Мы их тут по парочке всех возьмем.
Пока дружинники расправлялись с отрядом Белова, поодиночке разоружая казаков, минула короткая июльская ночь. О таких непроглядных летних ночах в народе говорят, что даже и одного узла не завяжешь в кромешной темноте.
Сначала на востоке проступила бледно-синяя кромка горизонта, потом небо над бурой землей начало светлеть, приобретая молочно-кремовый цвет.
В эту ночь не спали не только Парамонов с Абдрахманом. Кроме младенцев, спавших в колыбельках, никто не коснулся подушки.
Вначале все робели, прятались по домам, но затем осмелели, набросились на солдат, карауливших загон, и отняли своих коней.
Утром все собрались возле дома, где были заперты арестованные. Люди хотели при свете посмотреть на связанного офицера. Но в этом доме офицера и хорунжего не было. Парамонов велел их запереть отдельно.
Один из стариков тронул за руку Сороку и, указав кивком головы на чулан, где были заперты солдаты, спросил:
– Сидят? Смирные?
– Чудной ты, дидко. Яки ж воны будут? В германскую мы с Ваней ефрейтора немецкого в мешок посадили. Тоже был дюже смирный, смирней теленка.
– Мм… – пошамкал дед. – А много их?
– Чертова дюжина.
– Мм… Порядочно. Наверно, и атаман с офицером тут? – допытывался старик.
– Ты як дите малое, дидко. Солдата без офицера не бывает. Белов и хорунжий в чулане у Ивана. А с ними еще один солдат.
– Мм… стало быть, к тринадцати еще три…
– Да двое втикли, дидко.
– Мм… И места подходящего нету, держать то есть их негде…
– Это дело ума председателя, дед…
Их беседу прервал Парамонов. Он поднялся перед собравшимися на крыльцо и сказал:
– Граждане трудящиеся! – рубанул ладонью воздух и продолжал: – Сегодня ночью наша боевая дружина выступила против насилия буржуев и захватила отряд офицера Белова. И впредь мы не подпустим белых казаков к деревне… Товарищи трудящиеся крестьяне! Сознательные граждане! Записывайтесь в боевую дружину. Ваше имущество некому защищать, кроме вас самих. В соседних деревнях тоже организуются дружины. Да здравствует союз рабочих и крестьян!