— А фамилию этой Марфы вы случайно не помните? — спросила я у Вероники Матвеевны. — А может, и адрес знаете?
Мы с надеждой уставились на старушку. Однако, как ни напрягалась Вероника Матвеевна, как ни пыжилась, ничего больше припомнить она не смогла.
— Нет, — с сожалением пробасила она, — больше ничего не помню. — Она виновато развела руками.
Мы, конечно, слегка огорчились, что наши надежды на светлый ум и твердую память тетушкиной соседки не оправдались. Но если раньше у нас вообще не было никакой информации о местонахождении Фиры, то теперь мы хотя бы имели приблизительное представление о том, куда и к кому мог навострить свои лыжи наш неугомонный старик. Впрочем, стопроцентной уверенности в том, что Фира и в самом деле находится в Больших холмах у некой Марфы, у нас, конечно же, не было. Мало ли что могла напутать Вероника Матвеевна. Но поскольку другой информации у нас не было, мы были рады и этой.
Значит, искать надо было не Белые столбы, а Большие холмы. И мы с Лялькой тут же принялись вновь листать дорожные атласы.
— Есть! — выкрикнула я, найдя в оглавлении требуемый населенный пункт. — Вот они, родимые, Большие холмы! Сейчас посмотрим по карте...
Мы склонились над большой потрепанной картой. Где-то километрах в семидесяти от Киева значился населенный пункт под названием Большие холмы.
— За час доедем, — прикинула Лялька. — Если прямо сейчас выедем... Давай собирайся, — скомандовала она.
Лялька снова взяла бразды правления в свои наманикюренные руки.
Я кинулась было собирать вещи, но оказалось, что собирать, в сущности, ничего не надо. Сумки с рюкзаками как лежали нераспакованными в прихожей, так никто к ним и не прикасался.
Мы сложили вместе два спальных мешка и для удобства транспортировки перевязали их веревкой, а от палатки, матраса и антикварного компаса с благодарностью отказались.
Тетя Вика прибежала из кухни с пакетом пирогов и термосом.
— Вот возьмите на дорожку, — сказала она. — Неизвестно, когда еще доберетесь до места...
— Типун тебе на язык, Виктория, — пробасила Вероника Матвеевна. — Кто ж такие слова в дорогу говорит?
Тетя Вика замахала руками непонятно на кого — то ли на себя, то ли на соседку и предложила присесть на дорожку.
— По обычаю, — пояснила она.
Мы присели, кто куда мог, и дружно замолчали.
И к чему люди придумали этот глупый обычай? Чего сидеть — время терять, когда ехать надо. Я уже хотела было прервать наше бдение, но тут вдруг вспомнила про Максов наказ — передать конверт с документами и коробки с конфетами.
— Ах, елки-палки, — хлопнула я себя по лбу, — забыла совсем.
— Что? — дружно спросили меня тетя Вика, Вероника Матвеевна и Лялька.
— Да про конфеты, будь они неладны. Меня ж Макс просил посылку передать.
Я повернулась к Ляльке.
— Что делать-то?
Лялька с сомнением покачала головой.
— Если поедем передавать посылку, — сказала она, — то потеряем как минимум час, а то и все полтора. Решай сама.
Я стала лихорадочно соображать, как же лучше поступить в создавшейся ситуации. Сейчас пять часов. Я для верности посмотрела на старинные часы, что висели у тети Вики на стене. Они, кстати, показывали уже двадцать минут шестого. Если, как Лялька говорит, на выполнение Максова задания уйдет полтора часа, то будет уже почти семь. По большому счету — это еще не вечер. До Больших холмов семьдесят километров пути. Если ехать со скоростью сто километров в час, то...
Впрочем, на дороге, а тем более на незнакомой дороге, всякое может случиться, и эти семьдесят километров можно ехать полдня, если не больше. Короче, нужно выезжать либо прямо сейчас, либо уже завтра. Но откладывать поиски Фиры до завтра я не собиралась.
«Пропади они пропадом, эти Максовы конфеты вместе с ним самим, — в сердцах подумала я. — То его секретарша звонит мне ночью и хихикает, то я должна презенты еще какой-то его пассии передавать. А у меня в конце концов любимый родственник пропал».
И я сочла, что не стоит тратить драгоценное время на все эти глупости, а нужно немедленно приступать к поискам Фиры. А конфетки пусть Макс сам дарит своим пассиям, без меня.
— Значит, так, — объявила я. — Тратить время на доставку посылок не будем. Мы в конце концов не почтовое отделение. Сейчас позвоню по телефону и скажу, что если хотят, пусть сами за своими конфетами приезжают. А если нет? Так на нет и суда нет. — И довольная своим соломоновым решением я направилась к телефону.