«Крепкий орешек», — подумала я и потерла его между пальцами.
На руках у меня были резиновые перчатки — хозяйственные, а не хирургические, но тем не менее даже через довольно плотную резину я почувствовала, что этот так называемый орешек имеет вполне определенную геометрическую форму.
Я быстро сдернула с рук перчатки и, подбежав к раковине, открыла кран, чтобы промыть «орешек» под водой. Но воды не было.
— О, черт, — выругалась я. — И зачем я только краны перекрыла?
Я схватила тряпку, которой тетя Вика обычно стирает крошки со стола, и, сунув в нее «орешек», потерла его между пальцами. Когда же я раскрыла тряпицу и увидела то, что там лежало, вопросов у меня уже больше не было. К дяде Жоре не было. Но зато появилось много вопросов к Максу.
Разбираться с остальным мусором у меня не было времени. Поэтому я достала с полки еще несколько мусорных пакетов, засунула липкий и грязный пакет с остатками мусора один в другой, третий, пятый... перетянула последний черной аптечной резинкой и положила все это в обычный полиэтиленовый пакет с ручками.
В кухню заглянула Лялька.
— Ты чего здесь застряла? — спросила она. — Ехать надо. Все вещи мы уже отнесли в машину.
— Молодцы, — похвалила я. — Но что делать со всем этим? — Я показала на распахнутый холодильник и на овощи под раковиной.
— Веронике Матвеевне отдадим, — сказала Лялька и, позвав старушку, в двух словах объяснила ей, что разбираться со всеми этими продуктами у нас совершенно нет времени, и, если она не заберет их себе или не выбросит на помойку, то здесь просто заведутся крысы.
— Свят-свят, — перекрестилась старушка. — Не беспокойтесь, все сделаю, все уберу, порядок наведу. К приезду Вики будет полная чистота.
Теперь нам надо было быстро забрать тетю Вику от подруги и рвать когти из города.
Я еще раз осмотрела квартиру, проверила газ, краны и электричество. Все было отключено.
— Ну с богом, — сказала я и взялась за ручку двери. Но тут Вероника Матвеевна совершенно не к месту вспомнила про милицию, которая дважды уже приходила и спрашивала про двух девушек из Москвы на джипе.
— Так что им сказать, когда они опять придут? — спросила она с невинным выражением лица.
Я посмотрела на потолок и вздохнула.
Интересно, а откуда эта самая милиция вообще узнала про двух каких-то девушек из Москвы? Кто ей мог об этом напеть?
Я строго посмотрела на Веронику Матвеевну. Но та, сразу меня поняв, быстро пробасила:
— Не я, не я. Вот те крест, не я. Никому ни полслова.
Я махнула рукой. Скорее всего про нас в милиции рассказала Максова компаньонша, Зоя Адамовна. Наверняка ее вызывали в связи с убийством ее сотрудника (зятя, кстати). Ну а она, естественно, рассказала про то, что тот отправился за документами, которые привезли из Москвы. Правда, откуда она узнала про то, что нас двое, ну в смысле, что две девушки. Впрочем, это не загадка. Когда мы с Лялькой загружались в машину, чтобы отправиться на поиски Фиры, нас провожали тетя Вика и Вероника Матвеевна, и это видел весь двор. Так что рассказать про нас в милиции могла любая бабулька из дома.
— Вероника Матвеевна, — сказала я, — надеюсь, вы не думаете, что убийство в подъезде как-то связано с нами, то есть я хотела сказать, что мы к этому имеем отношение?
Соседка испуганно вытаращила глазки и неуверенно кивнула.
— Мы сами еще пока ничего не понимаем, — продолжила я, — но, возможно, и нам угрожает опасность... — После этих слов Вероника Матвеевна снова мелко закрестилась и чему-то быстро-быстро закивала. — Поэтому будет лучше, если вы никому не расскажете о нашем визите, и я очень вас прошу не открывайте незнакомым людям дверь, особенно по ночам. Ваш Лорд — пес, конечно же, внушительный, но если что... даже он не сможет вас защитить.
Вероника Матвеевна заметно сбледнула с лица и снова закрестилась. Так она и крестилась, пока семенила к своей двери, пес трусил следом. Мы подождали, пока за ними закроется дверь, и спустились вниз. Лялькина «судзука» стояла возле дома за углом.
— Ты ж оставляла машину в соседнем дворе, — удивилась я. — Как она здесь оказалась?
Лялька, засовывая в багажник последние баулы, которые мы притащили из тетушкиной квартиры, проворчала:
— А как бы мы перетаскали туда двадцать трехлитровых банок? — Она кивнула в сторону Фиры. — Он за эти банки удавиться готов...