ГЛАВА 2
К середине февраля Петр закончил читать "Неизвестную Стихию".
Вечер за вечером, с каждым стихом, он заново просматривал эпизоды прошлого. К концу сборника внимательный читатель наверняка отметил бы, что промежутки времени между датами написания стихов постепенно выросли до двух-трех недель. Автор как будто больше молчал, чем писал.
Петру это знакомо не понаслышке. На исходе второго года от рождества стихова, когда встал вопрос о закрытии фирмы, его стишки тоже вылуплялись поодиночке. Не чаще одного за два-три месяца. Со стороны могло показаться, что он выдохся. На это втайне надеялась Виола.
Действительность была гораздо хуже.
Петра все меньше интересовали рифмы. Исподволь, но крайне настойчиво его увлекала проза. Она вкатилась в сознание неумолимым катком, заставив начать не рассказ, не повесть, а целый роман. Роман о том, как инженеры и военные становились бизнесменами и менеджерами, ученые и врачи - челночниками и продавцами, а кто-то незаметно пополнял ряды охранников и таксистов. Почему-то он был уверен, что именно об этом стоит написать. Неужели никому не интересно, как сгинула великая держава в ощущениях отдельно взятого гражданина? Уделяя чахнущему бизнесу минимум времени, Петр увлеченно "сливал" еще яркие воспоминания в компьютер. Слив продолжался около полугода.
Будучи отчасти фаталистом, он давно решил, что случайностей не бывает. Если чему-то не суждено сбыться, человек не соприкоснется даже с предпосылками несбыточного. Точно так же, чья-то вдавленная в поворот судьбы жизнь не может не быть готовой к якобы непредвиденному маневру. Убеждение подтвердилось, когда на юридический адрес фирмы пришла тяжелая бандероль без обратного адреса под видом рекламной рассылки. Вскрыв коробку, Петр остолбенел. В посылке без сопроводительных писем оказалась довольно пухлая книга "Из графоманов - в создатели шедевров".
Бегло пролистав первые главы труда, Петр пришел в ужас.
Перечитывая свое, - распечатанное набело, - он с болью осознавал, что его "роман" не представляет собой даже жалкого подобия литературного произведения. Как он не разглядел сего оглушительного убожества раньше? Права Виола! На двести процентов! Не зря говорят - со стороны видней. Справившись с первым шоком, он осторожно перечитал свои лучшие, как ему казалось, стихи. Картина выглядела не столь обжигающей, но стало ясно, что большинство "стихов" можно смело отнести к банальному рифмоплетству.
К концу дня созрело решение - срочно организовать прощальный костер из всего написанного и начертать на пагубном пристрастии угольный крест, пока не поздно. В тот вечер, воспользовавшись тем, что Виола уехала к матери, Петр пытался облегчить себе "переосмысление", прихватив домой бутылку водки. Но после первой рюмки он погрузился в ночное штудирование руководства для начинающих писцов, не заметив, как за окнами нехотя забрезжил мартовский рассвет.
Книга явилась началом качественного переворота в сознании. Его отношение к увлечению словом вышло на иной уровень. Следующие три месяца были полностью отданы редактированию вначале романа, затем стихов. Вновь чтение "Из графоманов - в создатели шедевров". Опять редактирование, опять чтение...
К сентябрю роман был закончен.
Дальше все напоминало преддверие кошмара, который хотелось выкинуть из памяти. Сбережения подошли к концу. Разумом Петр понимал, что должен срочно организовать свежий источник поступления денежных средств. Но душа при малейшей возможности окольными путями находила способ выплеснуть переживания на бумагу. Нарастающий конфликт между логикой и эмоциями все чаще улаживался порцией спиртного. Виола теряла остатки уважения к мужу, нередко приходившему с работы заметно "потяжелевшим". Дочь не могла не ощущать сгустившихся туч над родительским домом, но ее больше занимало собственное будущее, так как наступал финальный год обучения. Светлана не скрывала, что после окончания колледжа немедленно уедет пытать счастья в столицу. Это желание Виола также целиком отнесла на совесть заблудшего супруга, который не в состоянии обеспечить достойной жизни дочери в родном городе. Петр не спорил, поскольку отражать подобные упреки можно только цветной резаной бумагой в пачках.
Однажды произошло непредвиденное. Петру срочно понадобилась болванка CD. Он решил взять взаймы у Светланы, ибо вопрос не требовал отлагательства. Дочери не было дома, ему пришлось искать чистый диск самостоятельно. В одной из коробок с носителями он наткнулся на пару дисков, красноречиво озаглавленных почерком Светы: "Папа - проза", "Папа - стихи".
Выходит, дочь тайно копирует его писанину?
Что-то влажно шевельнулось внутри обрастающей мхом отцовской души. Ведь Светлана никогда не обсуждала с ним его творчество. Но она также ни разу не поддержала оскорбительных выпадов Виолетты, не упускавшей случая швырнуть Петра на землю колкой насмешкой. Тогда ему показалось, что это знак свыше. Ступивший на путь не имеет права отказаться от задуманного. Он верил, что маленькие случайности на самом деле являются составными частичками глобальных закономерностей.
В одну из последних деловых командировок в Москву Петр отдал рукопись в известное издательство. Симпатичная приветливая девушка-ассистент главного редактора охотно приняла распечатку, искренне удивившись, почему автор не воспользовался электрон