повезло с покойниками. Ему довольно долго не приходилось сталкиваться с погребальной стороной жизни. В городе не было родственных захоронений, поскольку родители с первым ребенком перебрались сюда в расцвете лет во второй половине прошлого столетия. Тогда это было ударной нормой - срываться семьями с насиженных мест на очередную стройку века. Спустя годы он понял, что основной причиной, толкавшей граждан великой страны на великие переселения, была нужда.
Когда стукнуло сорок два, в его жизни появилась могила матери. В тот самый год, когда он вроде как успешно воплотил в жизнь новый бизнес-проект. На радость жене и дочери. Знай наших, все вернется, все еще будет! После двухлетнего застоя он, наконец, нашел тему, компаньона с деньгами и отгрохал крутой суши-бар в центре города. За день до открытия мама умерла во сне от инсульта. Интуиция шепнула: "Это плата за возвращение... Плохой знак... Беда редко приходит одна..."
Наитие не подвело.
Оно вообще редко подводит Петра. Суши-бар заглох через полгода, когда вначале остановилась судоверфь, а затем обанкротилась мебельная фабрика - два градообразующих предприятия. От потери всего нажитого спасла порядочность партнера и история отношений, начавшаяся в средней школе. Компаньонов Петр подбирал так же не без участия внутреннего голоса. Тем не менее, кое-что пришлось отработать. Семья вспомнила, что значит, жить на зарплату.
Желанная реанимация не состоялась.
То самое личностное возрождение, на которое он возлагал внезапно рухнувшие надежды. Похоже, прав философ - невозможно войти в одну воду дважды. Но он приложил титанические усилия, чтобы это была другая вода! Захватывающая, созидательная, питающая не только оболочку, но и суть наполняющую. Этот проект должен был в корне отличаться от первого.
Его стартовый бизнес подхватил вирус вскоре после дефолта, как многие беззаботные торгашеские делишки, которыми в девяностые не занимался только ленивый или совсем тупой. Жаль, ушло безвозвратное времечко легких деньжат!
Как ни странно, шока тогда не последовало. Бизнес был примитивный - банальная перепродажа результатов чужого труда. Отупляющая цепочка купи-продайских сделок, быстро потерявшая всякий смысл. К деньгам человек привыкает обидно скоро. Индивид же, обученный ходить на работу, приносящую профессиональное удовлетворение, закисает еще раньше. Вот только близким этого не понять.
Чего еще можно желать от жизни, когда доход семьи позволяет жить так, как не мечталось крупному начальнику докапиталистической поры?! Конечно же, большего дохода! Одной машины на семью недостаточно! Современные женщины на общественном транспорте не ездят! Евроремонтом и обстановкой с иголочки в новой России тоже никого не удивишь. Толковые люди уже загородные домики под старость выстроили, да детишкам местечко для жизни обустраивают. Тряпок, барахла и побрякушек никогда много не бывает! Каждый год в отпуск за границу - это, конечно, похвально, но, сколько еще стран заморских повидать надо!
Дочка на выданье подрастает, о ней кто подумает?
Жениха перспективного разве заманишь таким несерьезным приданым? Сейчас все так живут! Только вперед, к старому возврата нет! Назвался груздем - маринуйся по полной! Не можем мы позволить себе откатиться на прежний уровень. Что люди молвят?
Дожили - в Турции отдыхаем! Кому скажешь - позору не оберешься!
Семья категорически не желала понимать, почему муж и отец спокоен как носорог, пока умные люди активно спасают мрущие стадами фирмочки и магазинчики.
Нельзя сказать, что Петр совсем ничего не предпринимал.
Во-первых, фирма с перебоями, но кормила. Кое-что отложено на черный день. Конечно, голова думала и денно и нощно. Но так уж запрограммирован Петров арифмометр, что надумать он может только то, что цепляет его за живое. Больше года он поддерживал тонущий бизнес на плаву, тщетно роясь в себе. Надолго запирался в офисе по выходным, придумав для близких несуществующие дела. Часами сидел на берегу Волги, замыкаясь на красоту великой реки. Ответ не приходил.
В один из таких дней уходящего лета он неожиданно услышал внутри себя шепот. Странные ритмические декламации. Это был первенец, контрабандно прокравшееся в сознание несмелое четверостишие на природную тему. Когда пробормоталось первое, вкрадчиво отчиталось второе. Затем третье, четвертое...
Петр навсегда запомнил неземное ощущение блаженной прострации, когда слова складываются в строчки. Он даже не пытался выдумывать рифмы, они всплывали сами, несколько штук на выбор. Тем не менее, он, будучи человеком трезвомыслящим, предпочел закончить зашедший в тупик поиск истины, вернувшись к делам. Кого накормишь баснями?
В субботу, сидя в пустующем офисе, он вновь услышал, как в голове неторопливо бубнит вчерашняя стихотворная галлюцинация. На этот раз она отличалась большей четкостью и, как ему показалось, текст явно отредактировался. Помедлив, Петр взял карандаш. Через несколько минут бумага приняла то, что явилось началом непредсказуемых изменений в его предпринимательской жизни.
Как все наивные люди, он сразу совершил грубую ошибку.
Вечером, во время семейного ужина, Петр таинственно извлек из нагрудного кармана сложенный вчетверо листок бумаги. Жена с дочерью вопросительно уставились на него, нехотя отвлекшись от ток-шоу. Он приглушил звук телевизора. Заметно волнуясь, откашлялся. Глубоко вдохнув, медленно зачитал стихотворение.
Повисла бесконечная пауза.
То, что Виола немедленно поставила диагноз, отчетливо читалось по ее насмешливо-тревожному взгляду, в котором он не увидел ни малейшей заинтересованности. Скорее, наоборот. Так смотрят на тех, в чьих умственных способностях возникло серьезное сомнение.
- Пап, это чье? - тихо спросила дочь.
Семейный покой еще можно было спасти. Достаточно удачно соврать.
- Мое, Светлячок, - глупо улыбнулся Петр.
- Это ты сам написал?! - Светлана восхищенно захлопала в ладоши. - Когда, пап?
- Сегодня, - еще шире улыбнулся Петр, пытаясь вовлечь в процесс жену. - Вернее, вчера! Точнее, вчера я его услышал, а сегодня записал! Правда, классно получилось?
- Теперь понятно, чем на работе занимаешься, массовик-затейник! - Виола уничтожающе усмехнулась. - Лучше бы деньги зарабатывал, как все нормальные мужики!
- Мам, зачем ты так? - Дочь попыталась сгладить ситуацию.
Но Петр явственно ощутил, как между ним и женой неумолимо выкладывается глухая стена враждебного непонимания. Виолетта получила долгожданные сведения о делах мужа. Конфликт зрел давно, ей требовалась веская причина. Теперь она знала, в какое место наносить удары. Ее уже нельзя было убедить, что тревогу бить рано.
Она видела и чувствовала, как сокращается доход семьи. Несмотря на то, что Петр исправно оплачивал запросы жены и дочери из заначек, не давая повода для скандалов. Светлана учится в престижном колледже на дизайнера. Естественно, на коммерческой основе. К весне запланировано приобретение японского внедорожника. На Новый Год он покажет девочкам Прагу и Карловы Вары. Кто сказал, что мы плохо живем?
Виолетта не имела ничего против нового джипа и Чехии.
Но она всегда полагала себя истинной хранительницей очага. Она также свято верила в то, что в ответе за тех, кто ее приручил. Она прощала мужу сверхурочный трудоголизм, закрывала глаза на корпоративные вечеринки, зная, что Петр патологический однолюб. Виола не поддерживала снятие бизнес-стрессов парой бутылок пива, но относилась к периодическим субботним возлияниям Петра с пониманием. Мужик много работает, деньги в дом таскает. Полтора литра пива и даже сто пятьдесят капель водочки под домашние котлетки в любом случае меньшее зло, нежели с партнерами в бане коньяк глотать.
В тот вечер Виолетта привычно взяла ситуацию под жесткий контроль.
- Дай-ка сюда! - Она ловко выхватила стихотворение у Светланы, энергично превращая листок в мелкие клочки. - Чтобы это было в первый и последний раз! Лучше подумай о том, в чем мы со Светкой в Чехию поедем. Ни курток нормальных, ни сапог! В поэзию его потянуло на старости лет! А фирма, наверное, уже на ладан дышит?! Поэт доморощенный!
Бородатость скрыла саркастическую улыбку, вызванную воспоминаниями. Петр включил настенный светильник, устраиваясь поудобней на жесткой кушетке, застеленной старым солдатским одеялом. Самодельный обогреватель уже наполнил каморку теплом. Много ли человеку надо для счастья?
Он открыл сборник на первом стихотворении.
"Аз Трава"... Действительно, та самая, первая редакция...
Пробежав глазами по строчкам, отметил, что верстка на уровне, знаки препинания на месте. Иллюстрация не портит впечатление. В очередной раз лизнуло странное ощущение - даже заурядный стишок, облеченный в книжное исполнение, читается абсолютно по-другому, нежели экранная версия. Петр дружит со словом, это непредвзятое мнение Маргариты Львовны. Но почитание формы слишком велико. Этого уже не вышибить ничем. Если напечатано в книге, стало быть, заслуживает внимания и уважения.
Следующие два стиха оказались совсем коротенькими, с невнятной ритмикой и ускользающим смыслом. Но искреннее "Родителям" он перечитал трижды. В этом прочувствованном посвящении каждый мог услышать лишь то, что транслируется в душевно-мозговую копилку названием стихотворения. И жизненным опытом.
Роди