Последний раз жребий был брошен здесь, прямо в саду у Робертсона. Год назад Харриман привез сюда Джорджа Десять, последнего робота, созданного компанией. Теперь главный роботехник прибыл сюда с чем-то другим…
Харриман излучал оптимизм. Он оживленно беседовал с Эйзенматом, и было невозможно понять, действительно ли он так уверен в себе, как кажется. Должно быть, все-таки уверен: насколько Робертсон мог судить, актер из Харримана никудышный.
Эйзенмат, улыбаясь, оставил Харримана и подошел к Робертсону. Улыбка тут же исчезла.
– Доброе утро, Робертсон, – сказал он. – Что замышляет ваш сотрудник?
– Это его дело, – спокойно проговорил Робертсон. – Я оставил все на его усмотрение.
– Я готов, Охранитель! – крикнул Харриман.
– К чему готов?
– К демонстрации робота, сэр.
– Робота? – удивился Эйзенмат. – Вы взяли с собой робота? – Он оглянулся вокруг с суровым неодобрением, к которому, однако, примешивалась изрядная доля любопытства.
– Поместье – собственность фирмы, Охранитель. Во всяком случае, мы так считаем.
– И где же ваш робот, доктор Харриман?
– В кармане, Охранитель, – весело объявил роботехник.
Из объемистого кармана пиджака появилась стеклянная баночка.
– Вот это? – недоверчиво спросил Эйзенмат.
– Нет, сэр, – ответил Харриман. – Вот он!
Из другого кармана был извлечен предмет около пяти дюймов длиной, по форме отдаленно напоминающий птицу, с узкой трубочкой вместо клюва, большими глазами и желобом на месте хвоста.
Эйзенмат сдвинул густые брови.
– Вы серьезно собираетесь демонстрировать нам что-нибудь, доктор Харриман, или вы просто спятили?
– Минуту терпения, Охранитель. Робот в виде птицы тем не менее остается роботом. А его позитронный мозг, несмотря на крошечный размер, достаточно сложен. В этой банке находится штук пятьдесят плодовых мушек. Сейчас я их выпущу на волю.
– И…
– И робоптица поймает их. Окажите мне честь, сэр!
Харриман протянул банку Эйзенмату, который уставился сначала на нее, а потом на окружающих – представителя «Ю. С. Роботс» и своих собственных помощников. Роботехник терпеливо ждал.
Эйзенмат открыл банку и встряхнул ее.
– Вперед, – прошептал Харриман птице, сидевшей у него на правой ладони.
Птица умчалась, со свистом рассекая воздух и ни разу не взмахнув крылом. В движение ее приводил непривычно маленький протонный микрореактор.
Она мелькала то тут, то там, на мгновение зависала в воздухе и снова уносилась прочь. Облетев весь сад запутанным зигзагообразным маршрутом, робоптица вернулась и уселась, разогретая полетом, к Харриману на ладонь, куда незамедлительно скатилась маленькая лепешка, похожая на птичий помет.