– Нет! Куаньяра тоже… следует отпустить.. больше того, если герцогиня не должна даже знать, что я в курсе ситуации.. идиоты.. если что не так.. всю вину повешу на вас..то с этим санкюлотом буду говорить сам..
Ночной визит отца и двух других якобинцев застал Дуарона врасплох.. Крайне суровые условия поставил перед сыном старый Дуарон…
Теперь молодой чиновник старательно изображал сочувствие и возмущение действиями подчиненных, к которым, конечно же, никак непричастен и очень сожалеет:
– Я сам в ужасе от их тупости, примите мои искренние извинения, месье Куаньяр.. Вы свободны.. но вынужден поставить вам одно условие.. не пытайтесь возмущаться и сделать эту.. безусловно, некрасивую историю.. публичной..это мое единственное условие…
Норбер хмуро разглядывал его, сузив глаза. В мыслях проскользнуло с насмешкой откуда-то всплывшее в памяти – «Боятся враги наших старых знамён…»
Помолчав и облизнув разбитые губы, он выразительно склонил голову:
– Хорошо,…но прежде всего, меня беспокоит судьба герцогини д Аркур…
– О чём вы? Она давно уже дома..Этот идиотизм единственно на совести Клерваля и Кавуа.. если допустить, что совесть у них есть..
– Я свободен?
– Безусловно, но завтра.. у меня еще к вам ряд вопросов…
В страхе за судьбу любимого.. да жив ли он еще?! Луиза пришла к д Уарону. Она не знала, что именно он причастен к аресту Куаньяра и считала происшедший эксцесс чудовищным самоуправством полицейских агентов, как и было задумано:
– Несколько удивлен вашим визитом, мадам! Отчего призываете к милосердию вы, дворянка, аристократка, едва не убитая в Аббатстве в сентябре 1792-го, скрывавшаяся в 93-м, арестованная и едва не казненная в 94-м вместе со всей семьей..
Чувство…к этому… якобинцу изменило отношение к ним ко всем? Но никакие чувства не изменят общего положения вещей, мадам… Впрочем.. в чем причина вашего беспокойства, он освобожден буквально часа за три до вашего появления, чем же еще я могу вам помочь? Мадам, этот человек сам для себя главная угроза. Только отказ от активной антиправительственной деятельности и лояльность обеспечат ему и всем подобным безопасное существование..
Между тем, какой странный выбор.. Вы уж извините мою бестактность, но кажется..даже в их среде можно встретить более.. безвредную и добродушную особу.. Позвольте узнать, впрочем, вы в праве на это не отвечать, чем же вас так очаровала эта свирепая личность? Кроме внешности в нем нет ничего привлекательного.. упрямый и жестокий фанатик идеи! А вы.. такая изящная и утонченная женщина с добрым сердцем, как такое возможно, мадам?..
– Вы слишком пристрастны, месье. Норбер совсем не так жесток и бессердечен, как может показаться на поверхностный взгляд. Можете мне не верить, но это.. благородный, очень честный и.. добрый.., да-да, не улыбайтесь так иронически, добрый человек…
Вы правы, нас арестовывали, едва не убили, но именно он спас меня и моих близких в сентябре 92-го и летом 94-го.. и некоторых других людей, только он никогда не станет говорить об этом. Он намного лучше, чем кажется со стороны.. Он органически не способен на подлость, очень суровый.. он всё же никогда не допустил бы зверств, подобных тем, что творили Карье в Нанте или Эбер в стенах Ла-Форс!
– Сударыня, жители департамента Майенн едва ли с вами согласятся, вспоминая гильотинированных и расстрелянных по его приказам в 93-м, можно вспомнить арестованных и казненных при его участии в Париже в 94-м.. Однако, довольно перечислять редкие достоинства этого якобинца..Удивительное дело, и кроме вас всегда находились люди, притом весьма влиятельные…готовые его защищать..
– Мне очень обидно.. все предпочитают видеть его недостатки и еще приписывать ему несуществующие ужасные пороки, а достоинств этого человека увидеть не хочет никто, к нему очень несправедливы.
Д Уарон поднялся.
– Всего доброго, мадам. Если Куаньяр мне понадобится я теперь точно знаю, где его искать…
Конец бонапартистских агентов Клерваля и Кавуа
Месяцем позднее…
Просьба товарища озадачила Лапьера, Норберу понадобилось, чтобы друзья отвлекли на себя внимание полицейских агентов и дали ему шанс, незамеченным, нанести визит Клервалю.
– Что ты задумал? С чего тебе с ним общаться?, – кажется, что Лапьер что-то заподозрил, но отказывался верить возникшей мысли.
– Хочу.. сказать ему пару слов, а вы отвлеките агентов, но так, чтобы наверняка, – Куаньяр был сосредоточен и хмур, – так, чтобы они потеряли меня из виду на это время»…
Побледневшее лицо Клерваля изобразило ужас и замешательство, когда на пороге появился Куаньяр.
А тот решительно зашел, не дожидаясь приглашения, он шел прямо на Клерваля, не сворачивая, хозяин молча отступал, а гость, не останавливаясь, прошел в гостиную.