Посетив камеру Куаньяра на следующий день, граф столкнулся с выходящим врачом.
– Могу я узнать, что случилось, месье?
– Схватило сердце.. Удивительно, этот якобинский выродок здоров как вол и кажется, если не отправят на гильотину, которой он заслуживает, то ничего иного ему не угрожает..и вдруг ..кто бы мог подумать…», – чёрствый тон и грубая насмешка сопровождались небрежным жестом.
Де Бресси вдруг жестко оборвал его:
– Выбирайте выражения, сударь! Перед вами дворянин и пэр Франции! Этот человек был мужем моей …покойной племянницы!
Врач побледнел и, запинаясь, ответил, прижав руку к груди:
– Извините,… господин граф!
Де Бресси присел рядом.
– Как вы себя чувствуете, Норбер?
Куаньяр слабо улыбнулся:
– Спасибо, не беспокойтесь, мне лучше.. А заодно и выяснилось, что сердце у меня всё-таки… не бронзовое…
– Вас выпустят в понедельник..Всё уже решено.. высылка.. Брюссель.. Я.. обязательно приду проводить вас и внуков, я стар, Норбер, не думаю, что мы еще встретимся…, – с минуту де Бресси молчал, а затем вдруг порывисто обнял республиканца.
«О, якобинцы, век наш недолог.
Где наша юность, наши мечты?
После победы – кровь Термидора,
После победы – изгнанья пути.
О, якобинцы, где же вы, где вы?
Вихрем жестоким разбросаны все.
Кто-то в Кайенне, кто-то в Женеве,
Кто на Монсо, кто-то на Эрранси.
Встретимся все мы, что уцелели,
Вспомним о мертвых, примем живых,
Нет ни Сен-Жюста, ни Робеспьера…
Как же теперь мы жалеем о них!
Вспомним еще раз небо Парижа…
Франция, как ты от нас далека!
Где-то в Брюсселе, кистью Давида
Заговорит монтаньяров тоска.
Что же теперь скажут нам наши дети?
Родины нет ни у них, не у нас.
Ветер судьбы разбросал нас по свету.
Если бы собраться в последний нам раз!»
(Елена Шонь, 1991 год. Спасибо автору стихов).
Изгнание якобинцев. Годы эмиграции 1816-1825 гг.
Массовая депортация французских революционеров в 1816-1819 годах, привела лишь к тому, что на территориях франкоязычных Бельгии и Швейцарии образовались целые компактные группы ссыльных якобинцев -эмигрантов.
Власти этих стран были обеспокоены таким положением вещей, а отчеты тайной полиции показывали, что отнюдь не случайно.
Республиканцы даже в таких условиях сохраняли прежние связи между собой и не потеряли своей обычной активности.
Интересно иное, даже в таких условиях эти несчастные упрямо продолжали делиться на жирондистов и якобинцев, а последние сохранили рознь между эбертистами, дантонистами и робеспьеристами.
Эти люди жили своим прошлым, у них была трудная, но яркая жизнь, им было что вспомнить, по существу это всё, что у них осталось, реальность давно стала беспросветной и жестокой.
Режимы буржуазной Директории и искуственной Империи были к ним остро враждебны, их убивали и бросали в тюрьмы. Они, которым одним было по силам построить новую модель общества, были вынуждены научиться банально выживать, бороться за жизнь…
Грозный 1793 год это их молодость, время очень сложное и очень светлое одновременно, там остались самые благородные мечты и надежды, там у них был Смысл жизни, они точно знали, ради чего стоит жить и умереть, ради чего можно стойко переносить личную неустроенность, любые опасности и трудности.
Те, кто хоть краем глаза достиг берегов Земли Обетованной, никогда не смогут повернуть назад, их считали замкнутыми, «фанатиками идеи», а они духовно задыхались в узких рамках буржуазной цивилизации Директории и Империи, в феодально-дворянском мирке Реставрации.
Даже приподнятый тон их речи происходил именно оттого, что сам духовный настрой их был слегка приподнят над беспросветной прозой повседневности, а их морально «жидкие» обуржуазившиеся дети и внуки сочтут это всего лишь красивым ораторским приемом, игрой на публику.
Что ж, кто-то и играл на публику, но не Марат, не Робеспьер и Сен-Жюст, не уцелевшие после Термидора якобинцы…
Расчетливые наследники их идей 30-35 лет спустя не слишком верили в их искренность именно оттого, что сами не были также искренни, теперь слова о «свободе» и «демократии» затаскали, употребляя не по существу те люди, которые сделав их них щит, прикрывающий их собственную власть, не имели на это морального права.
Репрессированных якобинцев стали расселять по территории Австро-Венгрии, на окраинах империи по берегам Адриатики..
Священный Союз – политический блок ведущих монархических государств Западной Европы и Российской империи, созданный с целью охранения самодержавно-монархических начал и не допущения распространения демократических, республиканских идей и настроений в своих странах и военная помощь в подавлении возможных революционных выступлений. А наиболее свободомыслящие современники говорили короче и проще: «союз королей против своих народов».