Тем более что работа – явление почти всегда довольно подневольное, когда нужно просто договориться с самим собой, чтобы пять раз в неделю посещать какое-нибудь место, в конце месяца получая за это оговоренную сумму, компенсирующую множественные моральные неудобства. К тому же при наличии определенной фантазии в абсолютно любой деятельности можно отыскать глубоко скрытый подтекст и незримое другим значение, практически предназначение.
Вероятно, если бы в те дни я подвизался грузчиком, то в своем сознании не просто поднимал пианино с группой новых коллег на последний этаж высотки, нет, я делал бы это исключительно для того маленького мальчика, которого зажиточные родители вздумали побаловать какой-нибудь диковинной игрушкой. Уже предчувствуя, что родители, возможно, сильно недооценивают потенциал своего отпрыска, а тот, увлекшись игрушкой, когда-нибудь напишет великую музыку, которая на время остановит войны и сделает этот мир чуточку чутче, я буду тянуть и придерживать пианино значительно энергичнее и терпеливее. А там, в далеком будущем, глядишь, этот виртуоз еще вспомнит обо мне: о том самом дяде, который когда-то не только донес до него инструмент, но еще и дружелюбно подмигнул, застолбив за собой местечко в памяти.
Годы летят. И вот тот мальчик, уже маэстро, бросая многие великосветские дела, начинает наводить справки и давать объявления в онлайн-газеты, рассчитывая найти своего невольного благодетеля, приходя к выводу, что именно то мое подмигивание и предопределило его дальнейшую судьбу, поскольку только благодаря этому он и понял пианино как нечто веселенькое и увлекательное… И потому он жаждет отыскать меня, чтобы основательно воздать за судьбоносный эпизод, обещая позаботиться о том, чтобы больше я никогда и ни в чем не нуждался.
Не скрою, что и я запомнил того мальчугана по необычной звездообразной родинке на лице, такой же, что есть и в лице маэстро. Кроме того, как раз в тот день я и дебютировал в амплуа грузчика, то есть тянул пианино в небо впервые, а это, как известно, запоминается навсегда. И именно я, в отличие от своих коллег-сквернословов, отирая пот с высокого лба и прерывисто дыша, отчего-то захотел подмигнуть тому мальчику, испуганно смотрящему на непонятную бандуру, тогда как он просил всего лишь новенькую игровую приставку…
Вот так вот, спустя десятилетия, когда сам я становлюсь рыхлым разбитым стариком, не имеющим ничего общего с тем породистым грузчиком, каким был когда-то, я случайно узнаю, что тот мальчик разыскивает меня, желая дать все то, чем так щедро обделила меня моя сомнительная жизнь. Мне это льстит, но нет, мирская слава уже не в моих интересах, не нужно мне всяких запоздалых почестей и назойливых репортеров, я только счастлив знать, что тот мальчик, в отличие от меня, стал человеком и сочинил грандиозную музыку, изменившую мир к лучшему. И мне вполне достаточно этого знания, им я и буду согреваться всю оставшуюся жизнь, а потому предпочту остаться в тени, не откликаясь на пестрые поисковые объявления, не выдавая никому своего, казалось бы, такого пустяшного, но вместе с тем и весьма весомого вклада в сокровищницу мировой культуры…
Однако как-то уж так вышло, что идти в грузчики мне не пришлось: судьбина пошутила иначе. Вообще-то уже давненько, во всяком случае в последние несколько лет, я подумывал о том, а почему бы не основать свое дело? Прежде меня всегда останавливала тяжеловесная мысль, что для того чтобы основать свое дело – нужно же еще и уметь что-то делать… а вот здесь имелись определенные сложности. И только в те странные дни, внимательно изучая объявления шершавых газет и уютных интернетов, я все более утверждался в мысли, что все же нынче только тем и заняты, что что-нибудь перепродают друг другу и перепокупают, так почему бы и мне, расчетливо прикидывал я, не попытаться преуспеть на продажной ниве?
На подъеме энтузиазма я позвонил Димасу, а затем и Денису, своим коллегам по прошлой работе, с которыми у меня установились крепкие и внерабочие отношения, предлагая им встретиться и поговорить. К моему удовольствию, встретились мы как-то сразу же, тем же вечером, и, беседуя о том, о сем, я выяснял, что друзья, как обычно, испытывают схожие с моими трудности, в чем, впрочем, ни секунды и не сомневался.
Мало-помалу я подводил тему к своему делу, рассуждая в том ключе, что по большему счету ничего невозможного нет, главное – наметить реальную цель и упорно стремиться к мечте, как бы подозрительно просто это ни звучало. Димас осторожно признавал, что тоже уж пару лет подумывает о таких вот своих делах, но никак не может решиться и с чего-то начать. Лицо Дениса же, помню, выражало полное недоумение и непонимание – о чем это мы? В конце заседания мы пришли к выводу, что неплохо бы встретиться снова через пару-тройку деньков, когда у подобных забродивших уже мыслей, быть может, наметятся более трезвые очертания.