— Игорь! Все, ура. Сели. На грунте. Подъем!
— И это меня Калымов назвал авантюристом, — проворчал тот в ответ, — взлететь-то хоть сможем?
— Это мое дело. А твое дело сейчас снаружи помощи ждет. Готов к подвигу? Пошли.
Когда распахнулся, наконец, внешний люк, стало ясно, что за бугор на поверхности засек локатор. Невдалеке метра на два, а может и побольше, возвышался кусок того самого купола. У кого-то хватило сообразительности и смелости выпустить внутри схлопнувшейся конструкции часть запаса кислорода из своего скафандра. Купол, удерживаемый на земле тяжеленными крепежами, пусть и выдранными ураганом, успело основательно присыпать песком. Теперь воздух не мог выйти из герметичной ловушки. Да и сила урагана поубавилась за последние часы.
Купол с большим трудом вскрыли лазерным резаком. Он мигом опал, но это было уже не важно.
Не прошло и четверти часа, как Игорю удалось обнаружить первого пострадавшего. И почти сразу капитан отыскал второго. Видимо, перед самой катастрофой они догадались закрепиться на одной из жестких опор купола. Иначе шансы их свелись бы к нулю.
Нести их на руках Игорь не решился, пришлось вернуться в челнок за носилками.
Как выяснилось позже, эта предусмотрительность спасла жизнь одному из пострадавших. У него оказался сломан позвоночник. Не считая других серьезных травм.
Да, равнина плоская. Но ветер сильный, а крепежные системы купола, образцы и техника, сосредоточенные внутри, имеют немалую массу и угловатую форму. И все это ветер гнал, трепал, перемешивал, как фишки в мешке. Удивительно, что второй пациент отделался всего тремя переломами и легким сотрясением.
Как только задраили люки, Игорь занялся первым из пострадавших, тогда как капитан вышелушивал второго из скафандра. Делать это нужно было осторожно, поскольку левая рука больного была сломана в двух местах. Парень был без сознания.
Игорь считывал данные с диагностика и только качал головой. АЭП не справится с задачей. Пациенту нужна операция. В нормальных условиях. И то неизвестно, выживет ли.
Димыч заглянул к нему в отсек, чтобы узнать, как там дела.
— Надо лететь, — Игорь развел руками, — иначе у нас на борту будет, по крайней мере, один труп.
— Буря ослабла, но болтать будет. И неизвестно, чем обернется старт.
— У этого травма внутренних органов, давление по нолям. В общем, все плохо. Что второй?
— Перелом левой руки, двойной. И еще ребро сломано. Может, и не одно.
— Ладно. В аптечке обезболивающее. Найдешь? Сейчас я спущусь. Тащим его сюда. Фиксируем. И полетели.
Однако у шлюза, где лежал второй пострадавший, произошла заминка. Пациент пришел в себя. У него был разбит нос, и лицо казалось залитой кровью маской. Но он открыл глаза, вяло осмотрелся, увидел Игоря, и спросил, даже довольно внятно:
— Игорь. Привет. Значит, я уже умер? Странно тут у вас, однако, на том свете.
Голос показался знакомым, и, склонившись пониже, доктор понял, кого ему только что довелось спасти.
— Привет, Сережа. Потерпи минутку, мы тебя перетащим…
— О, так мы еще не скончались, приятно слышать.
В четыре руки Димыч и Игорь подняли второго пострадавшего, усадили в кресло для пассажиров и надежно зафиксировали ремнями. Надо было уложить, но куда? Лежачие места в челноке не предусмотрены.
Капитан направился в кабину, а доктор вытянул из диагностика распечатку подробностей, касающихся тяжелого пациента. Неутешительными были эти подробности. внутреннее кровотечение уже в наличии, а уж если при нечаянном рывке оторвется тромб… А рывки будут. Достаточно вспомнить дорогу сюда.
Капитан вызвал «Корунд», попросил Лауру передать археологам, чтобы готовили операционную.
Лаура обеспокоено сообщила:
— По новым данным в вашу сторону движется еще одна волна урагана. Она будет не слабее первой.
— Сколько у нас времени?
— Ветер начнет усиливаться где-нибудь через полчаса. Потом накроет.
Значит, к базе подлетим в самый шторм, прикинул Димыч. Оставаться нельзя — раненый умрет. Лететь? Он по внутренней связи вызвал доктора.
— Игорь, как у тебя?
— Так себе.
— У нас плохой прогноз. Скоро придет вторая волна урагана. Я собираюсь взлетать.
— Решай.
— Если промедлим…
— Скорей всего, умрет. И не буду врать, если не промедлим, тоже скорей всего умрет.
Вот именно сейчас. Можно остаться, и сохранить жизнь троим, и можно рискнуть, тогда фифти-фифти. Но эти шансы делятся уже на всех.
Капитан глубоко вдохнул, выдохнул. Положил руки на пульт. Руки слегка дрожали.
— Летим. Вот что… если можешь оставить пациентов, поднимись сюда. Поможешь.
— Извини. За Серегу я почти не волнуюсь, а вот со вторым уже проблемы.
— Понял. Держись там.
Итак, собрались. Или тебе, капитан, для успешного взлета обязательно нужны благодарные зрители?
Поднялся челнок не очень чисто и только со второй попытки. Оставалось надеяться, что после такого взлета тяжелый раненый не получил еще больших травм.
Капитан сразу взял задел высоты, чтобы случайным порывом челнок вновь не уложило на грунт. Еще хорошо, что поверхность на полметра состоит из тонкого песка, что это не твердый камень, не скалы и не океан.
Выйти над бурей не получалось. Ветры болтали суденышко, сбивали с курса, играли с ним как хотели. Это были какие-то особенно злые ветры, живущие в верхнем слое шторма.
Выровняться удалось лишь через полчаса после начала болтанки, а казалось, прошло не меньше суток… Видимо, они вырвались на периферию урагана. Димыч включил наведение на маяк, автопилот просчитал курс и просигналил, что готов исполнять программу.
Понаблюдав за автоматикой еще около минуты, капитан отключился от инфосети и обессилено откинулся на спинку кресла.
— Однако, — раздался за спиной голос Игоря. Оказывается, тот поднялся в пилотскую кабину. Капитан не заметил — воевал с приборами. И сам уже два раза мысленно поседел.
— Нам еще садиться. Мне показалось, или второй из пациентов твой знакомый?
— Учились вместе. Давно. Ладно, я обратно. А у нас что, буря ослабла?
— Да, похоже. Надеюсь, надолго.
Сергей был без сознания. Состояние второго пациента не ухудшилось.
Садились уже в почти нормальных условиях. Буря унеслась дальше, пугать равнину своим диким норовом. Остались лишь скромные ветры-домоседы, склонные кудрявить песок возле станции да раскрашивать небеса по вечерам красками безумных художников.
Сергея кое-как удалось заново запихать в скафандр, а вот его напарника решили перевозить прямо в герметичной капсуле АЭП. Этот аппарат предназначен для самых тяжелых условий. И хотя в челноке он крепится стационарно, может быть использован и для перемещений. Только уж больно он тяжел.
Пока подтащили эту штуку к выходу, умаялись не меньше, чем во время болтанки.
Но вездеход кто-то заботливо подогнал к самому люку, и двое добровольцев помогли перенести обоих пострадавших и разместить их в салоне.
Вездеход лихо стартовал и влетел в гараж всего через пять минут после погрузки. Там уже ждали несколько человек с носилками, а когда капитан и доктор избавились от скафандров и вышли в жилую часть базы, там их встретила целая толпа, состоящая вперемежку из археологов и членов экипажа. Игорю почему-то первым делом бросилась в глаза заплаканная мордочка Регины. Толпа разразилась приветственными возгласами и аплодисментами, но весь этот шум перекрыл могучий голос Ильи Коновалова:
— Вернулись. Живые. Я же говорил? Капитан, а челнок цел? Чего меня не позвал?
Кто-то уже хлопал их по плечам, кто-то совал руку для знакомства и приветствия. Захотелось спрятаться куда-нибудь. Игорь удивился. Капитан, который по праву заслужил, чтобы его весь вечер носили на руках, стоял как пришибленный в этой веселой толпе и не знал, куда девать руки.
Кто-то тронул Игоря за рукав:
— Доктор, пройдите в операционную. Там нужна ваша помощь.
— Идемте.
Утро у Курта Шерриланда, координатора Второго отдела БКоИ на флорианской ветке, как не задалось с самого начала, так и в день дурной переросло. Для начала чуть не засыпался старый и проверенный агент в местном правительстве, потом нахамил вольный помощник Майкл, а в довершение милая девушка, секретарь пресс-службы, сообщила, что Курта ожидает в приемной аж сам социальный министр. Курт только втянул сквозь зубы воздух. Это у него был такой признак сильного раздражения.