Не знаю, готова ли я к твоей экскурсии, Игорь. Верней всего из нее ничего не получится.
Но попробовать-то стоит.
— А еще, — добавил он, не обращая внимания на мою задумчивость, — я привез планшетку терминала. Можешь соединиться с сетью, и посмотреть свою страничку.
Вспомнить бы еще код своей странички. Но руки сами уже потянулись к контактам, и я позволила им действовать, не задумываясь ни о чем специально. Руки помнили лучше. Вскоре перед глазами развернулась виртуальная картинка инфосети, перекрывая тусклую реальность мира вещей. Моя страничка была украшена детским рисунком. На переднем плане тетя на костылях может быть только мной и никем больше. Рядом девочка в клетчатом платье. На заднем плане двое мужчин. Один в очках, а второй, бесспорно, Игорь, потому как только ему неведомая художница могла подрисовать такую лохматую шевелюру. Еще меня ждали два сообщения. Одному из них исполнился месяц, второе было доставлено вчера.
Оба сообщения пришли с одного адреса. Я развернула то, что было старше. Коротенькое послание гласило: «Здравствуй, Саша. Как дела? Ючи».
Второе было более подробным.
«Здравствуйте, Саша. Может, вы нас не забыли? Я Садмаи Ламиэни, отец Ючи. Нам очень интересно, как вы себя чувствуете, как живете. Мы устроились на новом месте. Если все хорошо, то ждем в гости. Вот адрес…»
— Игорь, кто такие Ючи и Садмаи Ламиэни? Они ждут меня в гости.
— Сейчас расскажу…
Я не знаю, была ли я здесь в прошлом, но мне нравится это место. Светлые стены, просторный зал у кабинок телепортатора. Игорь сказал, что мы находимся на одной из основных баз Бюро космических исследований.
На входе в широкий коридор у меня в последний раз проверили документы. Потом мы шли куда-то по светлым палубам и лестницам. Я даже не пыталась запомнить дорогу.
Остановились у таблички с длинным названием, ключевым словом в котором было: «Госпиталь».
Игорь объяснил:
— Я хотел позвать с нами одного человека. Она тоже твоя знакомая.
— Как ее зовут?
— Увидишь ее, попробуй вспомнить сама. В любом случае я вас представлю.
Опять эти его штучки. Вспомнишь…
я теперь уже сама не пойму, что я помню, что знаю, а что только представляю или придумываю себе.
Однако кабинет, в который постучал Игорь, был заперт. Тогда он кого-то вызвал по кому.
— Здравствуйте! Да. Это Игорь Седых. Вот, стою под дверью вашего кабинета… ах вот в чем дело! Но все-таки… хорошо. Сейчас подойдем.
Он отключил коммуникатор, улыбнулся мне:
— Придется зайти к ней домой. Это должно быть где-то рядом.
Мы спросили дорогу у кого-то из встреченных людей, и нам объяснили, что жилой сектор номер четыре расположен уровнем ниже. А там «от лифтов по коридору направо». Адрес мы нашли без труда.
— Здравствуйте, Игорь, — поздоровалась темнокожая красавица, голову которой украшал ворох блестящих кудрей. — А я, как видите, собираю вещи.
— Все же решили лететь?
Она вздохнула:
— Мне просто необходимо как-то сменить обстановку. Но вы заходите. Правда, у меня не прибрано.
Мы вошли. Не знаю, почему она сказала, что здесь не прибрано. Такой порядок в моем доме считается идеальным. А то, что на кровати лежит открытый чемодан-переноска, так вещи вокруг него уложены столь гармонично, что это производит впечатление, что так и надо.
— Познакомьтесь, — нехотя сказал Игорь, — Саша, это Жанна, она работала врачом на «Корунде» до меня.
— Привет, — Жанна так пристально на меня посмотрела, что мне даже стало немного неуютно. — Вы пен-рит?
— Да. А это сразу видно?
Моя собеседница отчего-то смутилась.
— Немного. Я давно работаю на этой базе, как-то научилась определять.
Игорь, чтобы уйти со скользкой темы начал расспрашивать мою новую старую знакомую о предстоящей работе, о том, на какой координационной ветке теперь нужно будет искать ее адрес.
Я разглядывала комнату. Все просто и стильно. Мебель — пластиковая под дерево, на полу пористый теплый палас серебристо-синих оттенков. У меня дома есть половичок из такого материала, лежит в прихожей. Только он красный.
У дальней стены сложены вещи, которые, очевидно, хозяйка не собирается брать с собой. В коробке стопочками уложены книги, какие-то приборы. В другой коробке — немного одежды, пачка распечаток с графиками и схемами. А рядом — гитара. Старенький инструмент с потертой декой и черным грифом почему-то привлек мое внимание. Куда бы я потом не смотрела, взгляд все равно возвращался туда.
Ни Игорь, ни Жанна не смотрели на меня, лишь потому я решилась подойти и взять инструмент. Присела на корточки у кровати, не самая удобная поза, но я и не собиралась ничего играть.
Гитара немного не строила на басах. Я подкрутила колки и вдруг поняла, что уже некоторое время в комнате стоит полная, поистине, гробовая тишина.
Я остановилась и посмотрела на зрителей. Игорь улыбался, а Жанна…
Жанна смотрела на меня, как на привидение. Медленно поднесла ко рту сжатый кулак и прикусила костяшки. Обернулась к Игорю, спросила сдавленным шепотом:
— Это… Игорь, это она, да? Я должна была догадаться, как только вы вошли… но как…
— Саша мало, что помнит даже из недавнего прошлого, — ответил Игорь, — а я и не знал, что она умеет играть.
Я сама не знала. Но у меня умные пальцы. И у них не было амнезии.
Жанна подошла ко мне, присела рядом.
— Сандра, ты меня совсем не помнишь? Ну, посмотри…
Отвечать не хотелось. Пальцы пробежали по грифу, вспоминая какую-то мелодию. Сначала неуверенно, а потом я с удивлением поняла, что мелодия получается. Неровная, немного дребезжащая, когда непривычные к струнам подушечки не могли правильно взять ноту…
Когда пальцы заболели во всю силу, гитару пришлось отставить.
— Я помню эту пьесу, — голос у Жанны немного дрожал. — Ты ее играла, когда у тебя хорошее настроение.
— Жанна, — позвала я, — пойдемте с нами на «Корунд». Мне как-то не по себе.
— Хорошо.
Но она почему-то отвернулась и всхлипнула.
— Ничего, — сказал Игорь. — Просто вы были подругами, и ей грустно, что ты ее не узнала.
— Почему они все плачут, когда меня узнают? Вот и Гилоис вчера…
Игорь взъерошил мне волосы и шепнул на ухо:
— Они тебя любят, дуреха. Жанна, например, три года считала тебя мертвой. А кое-кто и до сих пор винит себя в твоей гибели. У тебя много друзей, Сашка. Мне бы столько друзей.
Игорь, светлая душа, да неужели у тебя меньше друзей, чем у бедной глупой пен-рит, которая к тому же ничего не помнит? Никогда в это не поверю. Как хорошо, что ты есть в моей жизни, и как хорошо, что ты — такой.
Жанна вытерла ладонью покрасневшие глаза, увидела, как мы стоим, обнявшись, улыбнулась.
Игорь забеспокоился:
— Ну, Жанна, вы решили идти с нами?
— А Димыч что скажет? Он знает?
— Нет. Я не хотел раньше времени ему говорить. Если Сашка так ничего и не вспомнит, он будет чувствовать свою вину еще и в этом. Вы же знаете, он до сих пор не может себе простить.
Она нервно кивнула:
— Это из-за меня. Ну почему я тогда не смогла промолчать… мне жаль…
Я посмотрела на одного, на другую. Очевидно, они знали, о чем говорили.
— О чем вы?
— О том, что… нельзя влюбляться в звездных капитанов. Ни к чему хорошему это не приведет.
Ну почему же, подумал Игорь, и поцеловал в висок своего звездного капитана. Сашка потерлась щекой о его щеку. Ей было хорошо и спокойно. Ведь память вернется — как вернулась та простенькая мелодия, которую ей удалось сыграть на гитаре.
Калымов как раз заскочил к себе кабинет глотнуть на бегу кофе, когда засигналил ком, а потом голосом Игоря сообщил, что они с Жанной и Сашкой прямо сейчас направляются на «Корунд». Пропустить это событие было невозможно. Встретились они уже у шлюза.
Саша его радостно поприветствовала, она прекрасно помнила совещание у министра.
— Как успехи? — вежливо поинтересовался Вак.
— Оказывается, я играла на гитаре. Гилоиса я тоже вспомнила. Правда, очень отрывочно. И море. Или это было не море. Просто тьма, много воздуха и чей-то смех. И плеск.
Вак несколько секунд вглядывался в ее лицо, потом покачал головой: