— Мы уже знаем все это, — протянула Дельфина.
Взгляд Патрика посуровел.
— Девочка еще не достигла совершеннолетия. Она все еще находится под опекой своей матери. И ее мать не хочет, чтобы она была здесь.
Толпа начала дико перешептываться.
— Тишина! — рявкнула Дельфина. Толпа мгновенно повиновалась. — У тебя есть доказательства этого?
Патрик ухмыльнулся.
— У меня ее мать.
Тошнота разлилась у меня в животе.
— Предъяви ее, — потребовал второй мужчина.
Секундой позже Мэриенн пошла по проходу, и когда ее глаза встретились с моими, по ее лицу расплылась злобная улыбка. И я знала, что тогда она получит то, чего всегда хотела. Украдет у меня каждую крупицу счастья.
— 49~
У меня скрутило желудок, когда Мэриенн двинулась по проходу. Все уставились на нее с откровенным любопытством. Все, кроме моих парней, которые смотрели на нее с неприкрытой ненавистью.
Она изобразила на лице скорбь, и я должна была отдать ей должное; это было чертовски правдоподобно. Мэриенн остановилась рядом с Патриком, сложив руки перед собой.
— Вы мать? — спросил второй мужчина.
Изучив его более внимательно, я поняла, что его размеры означали, что он должен был быть драконом или волком. Когда я присмотрелась повнимательнее, что-то подсказало мне, что это волк. В нем была какая-то приземленность, которую я чувствовала рядом с Колтом и Дариусом.
Мэриенн склонила голову.
— Да.
Третья женщина прищурилась, глядя на Мэриенн, но ничего не сказала.
Это сделал вампир Рафаэль.
— Вы хотите, чтобы ваша дочь жила среди нас?
Мэриенн еще ниже опустила голову.
— Нет. Я не хочу проявить неуважение, но ее отец не хотел, чтобы она жила в этом мире, если она не проявит себя. Я должна выполнить его пожелания после того, как он ушел.
Толпа зашепталась между собой.
Я впилась ногтями в ладонь с такой силой, что пошла кровь. Последнее, что волновало Мэриенн, — это желания моего отца.
Дельфина откинулась на спинку скамьи.
— И все же ваша дочь им пара. — Она указала на нас. — Разлучить ее с ее связьи было бы сродни смерти души.
Боль пронзила мою грудь. Именно тогда я поняла, что она была права. Если меня оторвут от пятерых парней, окружавших меня, я не выживу.
Мэриенн заскрежетала зубами.
— Но она будет жива.
Дельфина пожала плечами.
— Может быть, а может и нет.
— Я знаю, что лучше для моей дочери, — отрезала Мэриенн.
Зеленые глаза Дельфины стали суровыми, и Патрик сильно сжал плечо Мэриенн.
Он прочистил горло.
— Мать девочки просто беспокоится за свою дочь.
Мне понравилось, что для него мы даже не оправдывали использование наших имен.
Патрик продолжал:
— Мы понимаем это беспокойство, потому что чувствуем то же самое к нашей молодежи.
При этих словах Деклан издал сдавленный звук.
Взгляд Патрика метнулся к нему и загорелся насмешкой, но к тому времени, когда он снова повернулся, его лицо превратилось в спокойную маску.
— Мы должны уважать желания матери.
— Это правда, — согласился Рафаэль. — Семья превыше всего.
— Я просто беспокоюсь за свою дочь, — жеманно улыбнулась Мэриенн. — Я скучаю по ней. Я хочу, чтобы она вернулась ко мне.
Я не могла этого вынести. Я вскочила на ноги.
— Она лжет!
Члены Ассамблеи повернулись и уставились на меня.
— Мы не потерпим твоего неуважения, — прорычал вампир.
— Разве лгать вам не является большим неуважением, чем говорить без очереди? — потребовала я.
— Я бы никогда не стала лгать Ассамблее, — отрезала Мэриенн.
Я даже не потрудилась взглянуть на нее. Я не сводила глаз с Ассамблеи.
— Она никогда не любила меня. Никогда не заботилась обо мне. Она избивала и издевалась надо мной. Ее единственной радостью в жизни были мои мучения.
— Я бы никогда! — взвизгнула Мэриенн.
— Какие есть доказательства этого? — спросила Марджори жестким голосом.
Я шагнула вперед, ребята встали у меня за спиной. Мое сердце заколотилось о ребра, когда я поняла, что должна сделать. Сначала я сняла свитер и протянула его Дэшу. В его глазах была боль, но он слегка ободряюще кивнул мне.
Я оставалась лицом к лицу со своими парнями, черпая силу из того, как они любили меня. Затем я задрала футболку с длинными рукавами, обнажая спину.
Раздался вздох и несколько шепотков.
— О-она лжет, — заикаясь, пробормотала Мэриенн. — Она получила ожоги в результате несчастного случая, когда ей было шестнадцать.
— Моя так называемая мать обожгла меня кипятком и кастрюлей, когда мне было шестнадцать. Потому что она была не в себе под кайфом и искала мою метку связи. Преисполненная решимости выжечь из меня дьявола.