В лагере всё было как и раньше – красоты природы, много знакомых, весёлые дети и правила, которые должны неукоснительно выполняться. Удивило только то, что главным батюшкой был человек, которого я помню со времён, когда он батюшкой вовсе не являлся, был совсем юнцом и весил чуть больше мешка с картошкой. Пока стояла за благословлением, вспоминала, как в детстве любила ему за утренней трапезой подсыпать соль в чай.
Меня пристроили в помощь к вожатым отряда детей лет девяти – как раз к таким, какой я была здесь последний раз. Целый день их нужно было усмирять, сопровождать на молитву и в другие, порой самые неожиданные места, смотреть, чтобы все поели и не утонули в самом чистом озере Подмосковья.
Словом, к вечеру я очень прониклась к терпению вожатых и строила на завтра планы дезертирства. И вот когда я уже валилась с ног, мечтая отдохнуть в палатке, оказалось, что чаяниям моим не суждено сбыться. Мне впаяли наряд вне очереди – бдение за ночным костром. Что примечательно, аргументировали тем, что я «неплохо держусь».
В целом ночь за костром прошла не так уж плохо. Со мной осталось много знакомых, мы общались и пели песни. Кто-то даже за меня приготовил кашу для утренней трапезы. На этом моменте мне показалось, что я действительно держусь молодцом и смогу ещё немножко пожить в таком режиме.
Утро началось с молитвы. После подошёл батюшка, с видом человека, который сообщает благую весть. Он благословил меня с остальными женщинами идти мыть посуду в ледяной воде. И делать это со всем смирением души.
Но я не мыла. Ни со смирением, ни без. Я пошла в палатку переодеться. Палатка была маленькой настолько, что там в полный рост мог уместиться лишь человек размером чуть больше собаки. Поэтому переодеваться пришлось лёжа. Тут-то сон, явно посланный Лукавым, меня и настиг.
С тех пор прошло семь лет. Понятие «беспечность» за это время много раз для меня меняло свой смысл, ведь я успела повоспитывать ребёнка, которого родила, а до этого – выносила. В этом году меня опять зовут погостить. И я с удовольствием поеду! Уж очень хочется снова окунуться в эту беззаботную атмосферу!
Шторы
С мамой мы похожи только внешне. Характером и мироощущением я удалась в отца. Мама обожает украшать дом. Мне кажется, когда она доделывает ремонт в последнем комнате в квартире, она начинает слегка паниковать – некуда больше выбирать диван, ламинат, подушки и свечки на журнальный столик.
Папа в этом отношении был счастливый человек – поставил письменный стол, привезённый ещё двадцать лет назад из дружественной республики, обложился книгами, затянулся сигаретой, и вот у него уют и благодать.
Мы с мамой редко видимся, поэтому я частенько шлю ей свои фото, чтоб не скучала. На днях отправляю небольшую подборку, где я с новым макияжем на фоне окна. Пишу:
– Посмотри, как я красиво накрасилась.
– Ты почему шторы не гладишь? – приходит в ответ.
Не знаю, как ей объяснить, что мне лениво. Зачем их гладить? Они же бесконечные, а моё терпение – нет. Я даже стираю их раз в год. Перед самым Новым годом вешаем. Люди на улице пускают салюты, и я представляю, что они так нас поздравляют с чистыми шторами.
Для подготовки обложки издания использована художественная работа автора.