Выбрать главу

Большевики охотно подливали масло в огонь, который сжигал партию левых эсеров. В ней начались расколы. Осудили действия московских товарищей тульские, саратовские и другие левоэсеровские партийные организации (в общей сложности восемнадцать). Вместе с тем левых эсеров начали повсеместно исключать из Советов. (Уже к началу августа недавно мощная партия де-факто перестанет существовать как единая политическая сила; большинство ее руководителей будут находиться в подполье.)

В этот же день было сформировано новое руководство ВЧК. В него вошли девять большевиков. Принято решение уволить из Комиссии всех левых эсеров, а беспартийных чекистов обязали в трехнедельный срок представить рекомендации от членов РКП(б)[21] и подробно описать свою предыдущую деятельность.

10–11 июля. В Симбирске поднял мятеж против советской власти главком Восточного фронта левый эсер Михаил Муравьев (тот самый, который в начале 1918-го терроризировал Киев, потом попал под подозрение за якобы имевшуюся связь с анархистами, но был оправдан).

В ночь на 10 июля Муравьев, погрузив два полка на пароходы, двинулся из Казани, где находился штаб Восточного фронта, в Симбирск. Занял город, арестовал советских руководителей (в том числе командующего 1-й армией Михаила Тухачевского) и выступил за создание «Поволжской Советской республики» во главе со Спиридоновой, Камковым и Карелиным, призвал разорвать Брестский мир, объявил войну Германии, а себя — «главкомом армии, действовавшей против Германии».

До сих пор не вполне понятно — было ли связано выступление Муравьева с событиями в Москве, или же он преследовал какие-то личные цели. Существует, например, версия, что Мирбах передал Муравьеву деньги — чтобы он воевал против Чехословацкого корпуса, но агент, который их вез, был арестован чекистами.

Муравьев был убит при аресте. Впрочем, на следующий день московские «Известия» написали, что, «видя полное крушение своего плана, Муравьев покончил с собой выстрелом в висок». Ленин и Троцкий объявили его «изменником и врагом народа», которого «всякий честный гражданин обязан… застрелить на месте».

14 июля. Первый советник германской миссии доктор Рицлер вручил Чичерину ноту, полученную из Берлина. Немцы требовали разрешения на ввод в Москву своего батальона для охраны посольства, но эту идею большевики категорически отвергли. Ленин писал, что «подобное требование мы ни в коем случае и ни при каких условиях удовлетворить не можем, ибо это было бы объективно началом оккупации России чужеземными войсками». К тому же большевики понимали, что немцы уже не настолько сильны, чтобы настаивать на своем.

15–19 июля. В Берлин направлены две советские ноты, в которых отвергались германские требования. Впрочем, в качестве компромисса немцам разрешили допустить для охраны 300 человек в гражданской одежде и пообещали охрану из тысячи красногвардейцев.

Немцы не стремились обострять конфликт. «Берлин отклонил идею отмежевания от Ленина и товарищей, — писал фон Ботмер. — Таким образом, мы останемся здесь, о чем мы чисто по-человечески никак не сожалеем. Жизнь здесь столь же приятна, как и интересна».

Вскоре в Москву из Берлина прибыл новый посол — бывший директор Немецкого банка и вице-канцлер Карл Гельферих. Правда, задержался он в столице Советской России недолго. Несколько раз здание посольства обстреливалось, причем пули попадали в окно кабинета Гельфериха, где тот работал. Кто стрелял — установлено не было. Гельферих так опасался покушения, что даже не поехал в Кремль для вручения верительных грамот Свердлову, а 6 августа отбыл в Берлин.

Восстание левых эсеров для большинства жителей Москвы прошло малозамеченным. К тому же его тут же затмили другие события. Вскоре до Москвы дошли слухи о расстреле в Екатеринбурге царя Николая II. Потом в городе начали снимать памятники императорам. По всей столице проходили митинги с обсуждением темы «Что дает трудовому народу Советская Конституция» (она была принята на том же V съезде Советов). Снова появились трудности с хлебом. Приходили тревожные сводки с фронтов разгоравшейся Гражданской войны. В общем, события 6 июля очень быстро стали историей. Но только не для тех, кто играл в них главную роль.

вернуться

21

Напомним: за два месяца до 6 июля 1918 года на VII съезде партии РСДРП(б) — Российская социал-демократическая рабочая партия (большевиков) была переименована в РКП(б) — Российскую коммунистическую партию (большевиков). — Прим. ред.