Танто? Вроде бы этот кинжал я собирался использовать, чтобы внести переполох в ряды Тораноаши. Но с ними ходят Хино-хеби-кай… Или кто-то просто настиг ловкого мошенника и по-самурайски расправился с хитрюгой?
— А если он снова всех обманул и подставил вместо себя другого?
— Нет, я был возле его урны на кладбище. Это был он… Мой нос почуял его запах внутри урны. Господина Дзинко больше нет… Как и моих родителей…
Я заметил, как в уголке глаза Киоси блеснула небольшая слезинка. Вот только сырости мне тут не хватало. Я встал и отвернулся к окну. В отражении видел, как мальчишка украдкой смахнул влагу.
— Скажи, а какой секрет был у господина Дзинко, что твои родители так просто приняли его?
— Он тоже был не человеком. Нелюдям приходится порой держаться вместе в мире людей, чтобы выжить. Господин Дзинко был кицунэ…
Глава 15
Старый якудза сэнсэй Норобу приполз настолько «невменько», что полчаса признавался в любви чучелу мартышки, принимая его за гейшу. Я собрался было снять на камеру это признание, но потом подумал, что запись обязательно попадет в широкий доступ, поэтому зашвырнул телефон подальше. Вместо этого взял сок и спокойно наблюдал за представлением.
— Лотос незабвенный, твои губы полны персикового сока, а в карих глазах отражается вся красота… ик… вечерней Фудзиямы.
При этом Норобу не смотрел в глаза мартышке, так как такой взгляд считается грубостью, а напротив — взирал флиртующим взглядом. Флиртующий взгляд выглядит так — нужно смотреть вниз и в сторону, как будто ищешь потерянную иену. Расфокусированный взгляд Норобу прекрасно справлялся с этой ролью.
Чучело мартышки благоразумно молчало. Я давил смех. Конечно, стыдно подглядывать, но черт побери — как же весело!
— Молчишь? Да ты смущаешься? Не надо, старый Но… ик… какой же я старый? Мужчина в самом расцвете лет вряд ли обидит такую красотку. Хочешь, я познакомлюсь с твоими родителями? Я могу, у меня и костюм есть…
Мартышка бы и рада была помотать башкой, но она у неё была крепко зафиксирована.
— Ты сомневаешься в моих… ик… в моих намерениях? Да как может красавица с такими ласковыми ручками сомневаться в чистоте помыслов такого дерзкого мужчины, как я? Да если ты хочешь знать, то я недавно победил десять раз на «Черном Кумитэ»! Да! Победил бы и больше, но меня с поклонами… ик… с поклонами просили уйти, потому что у них кончились участники. Вот! Я очень силен! Пощупай бицуху!
Сэнсэй согнул руку в локте и подсунул тощий бицепс под маленькую лапку мартышки.
— Ай! Да не жми ты так! Ну и ручка у тебя, красотка… Прямо можешь гвозди гнуть… Я бы хотел, чтобы такие ручки сделали мне массаж… Ты умеешь делать массаж? Опять молчишь? Стесняешься? Ну да ничего, я люблю молчаливых женщин, так они кажутся умнее…
Мартышка бы и рада была прокричать, но увы, вынуждена слушать признания старого весельчака.
— А мы чуточку с мужчинами поддали. Поддали из-за того, что гордимся нашими воспитанниками. Хакаси и Нагаи гордятся Масаши, а я горжусь своим учеником по имени Изаму. Только тссс, — Норобу прижал палец к пасти мартышки. — Только не говори Изаму, что я им горжусь. Пусть он и редкостный разъебай, но его успехи заслуживают поощрения. Он… ик… он справился сам с заклятым врагом. В одиночку, почти без помощи… ик… молодец какой. Но распиздяй, вообще меня в хуй не ставит…
Мне показалось или чучело в самом деле сдвинулось чуть ближе к двери? Возможно, какой-нибудь шаловливый сикигами решил позабавиться в этот миг над старым оммёдзи. Но нет, чучело осталось терпеливо ждать на месте.
— Лотос моей жизни, я не утомил тебя рассказом об ученике? Нет? Вот и хорошо. Люблю этого подлеца, вот люблю и всё тут. Но не так, как мужчина мужчину, не-е-е-ет… ик… не подумай, я только по женщинам. Я люблю его, как сына. Вот. Как сына, да… и пасть порву любому, кто посмеет его обидеть. Вот такой вот я ответственный… А хочешь, мы с тобой тоже ребеночка заведем? Назовем его тоже Изаму… А что? Я ещё ого-го какой. Или иго-го, хе-хе-хе…
В процессе признания узнал, что на самом деле сэнсэй Норобу гордится мной, как одним из лучших учеников потому, что я ещё живой. И хотя я «редкостный разъебай», но сэнсэй меня любит и даже признался сегодня мастеру Нагаи, что без молодого Такаги жизнь была бы скучной и грустной. Он меня не видел, а я посиживал в углу и ощущал, как внутри всё наливается теплом, а грудь сама собой расширяется.