— Кампай! — воскликнула «старая гвардия» в один голос.
— Настолько всё серьезно? — повернулся ко мне Джун.
— Даже больше.
— Понятно. Держи меня в курсе, Изаму-кун. Мои руки в твоём распоряжении.
Я кивнул и отправился за стол к старикам. Надо было успеть перехватить хотя бы пару булочек, а то в желудке кишка кишке била по башке. Джун отсел от нас подальше. Аяка принесла ему чай, и они пустились в легкое воркование. Иногда я ловил на себе взгляд друга.
Вскоре Норобу вызвал две машины такси. Мы погрузились в них, причем судьба распорядилась так, что я сел в центре, между сэнсэем и Нагаи. От запахов перегара меня едва не стошнило. Даже порадовался, что не плотно поел.
Мы доехали до Сугамы довольно быстро. Старички высыпались из такси. Если до этого момента они дурачились, пели песни, рассказывали разные забавные случаи, то сейчас были сосредоточены и… и трезвы! Весь хмель как рукой сняло.
— Есть время веселиться, а есть время для работы, — сказал Норобу в ответ на мой взгляд. — Мы потом снова позволим алкоголю ударить по мозгам, а пока что надо быть собранными.
— Зачем мы сюда приехали? — спросил я в ответ. — Что тут?
— А тут как раз и располагается могила Оивы. Утром у нас получилось выйти с ней на связь… Мда, глупо прозвучало относительно того, кто умер в семнадцатом веке, — покачал головой Кот.
— Так это вы утром все вместе на связь выходили? — вспомнил я сидящих в трансе старичков.
— Да, и теперь мы тебя отправим к ней, — кивнул сэнсэй.
— Куда к ней? На тот свет?
— Не надейся. Тут неподалеку её могила. Связь души и тела сильнее всего тут, так что в этом месте она сильнее всего. Оива пожелала тебя видеть. Думай, что говоришь и говори только то, что думаешь — она это чувствует. Не облажайся, пацан, — прогудел Бизон. — Войдем в транс все вместе, а дальше ты отправишься один… Никто из нас тебе уже не поможет. Так что надейся только на себя.
— Да, Изаму, такое условие Оивы. Мы не можем ему противиться, иначе она откажется помогать. Она хочет поговорить с тобой… — проговорил сэнсэй.
Я оглянулся по сторонам. Мы находились невдалеке от оживленной улицы. И что? Нам прямо тут придется входить в транс?
— Идем. Нам ещё нужно подняться наверх, а такая прогулка очень вредна для старческих косточек, — проговорил Кот, показав на серое пятиэтажное здание.
Сквозь паутину электрических проводов я взглянул наверх. Подняться для меня туда не было проблемой, но вот для старческих ног и правду могло показаться трудностью. Почему паутину проводов? Потому что из-за сейсмической активности глупо помещать под землю электрические коммуникации — замучаешься искать обрыв, произошедший из-за очередного землетрясения. Поэтому и живет Токио под сетью проводов, словно его поработили гигантские пауки, раскинувшие над городом свою паутину.
— Наверх так наверх. Кто последний, тот вонючий старикашка, — проговорил Змей и первым устремился в подъезд.
Остальные последовали за ним. Я не хотел оставаться в конце, но меня беспардонно отпихнули так, что едва устоял на ногах. Как вы догадались — «вонючим старикашкой» пришлось становиться вашему непокорному слуге. Хорошо хоть обошлось без подколок — на бетонной крыше мужчины стали серьезны и собраны. Пусть от них и несло, как от спиртзавода во время разлива новой продукции, но держались они молодцами.
— Присаживайся, пацан. Держись за наши руки и думай только о хорошем. Возможно, это будут твои последние мысли, — сказал Бизон, подавая остальным пример.
Мужчины сели кружком. Я тоже нашел себе место среди них, с трудом скрестив ноги в позе лотоса. Каждый вытащил из-за пазухи небольшую миску и поставили их перед собой. Когда только успели свистнуть в кафешке?
Один за другим старички сделали мудры. В мисках появились различные природные составляющие. У одного плеснулась вода, у другого просыпался песок, у третьего заплясало пламя, четвертый создал в миске небольшую ветряную воронку, а пятый создал небольшую шаровую молнию, плюющуюся редкими щупальцами по краям. Норобу положил в свою миску маленькую фасолину, которая под его пассами проросла и поднялась к небу зеленым ростком.
Мы взялись за руки. Тихое гудение ветра, потрескивание пламени, шелест пересыпающегося песка, пощелкивание молнии, плеск воды и постукивание ростка фасолины создало еле слышную музыку.