— Я никогда раньше не сбегала с уроков, — призналась Кацуми, раскрывая свой рюкзак.
— Разве?
— Да. В младших, в средних и в старших классах я всегда досиживала до конца уроков и потом уходила в клуб…
— Значит, я на тебя плохо влияю, — хмыкнул я в ответ, почесав затылок.
— Да ладно. Наверное, надо попробовать в этой жизни всё. Хотя бы раз, — улыбнулась Кацуми.
— Я бы так не думал.
— Ты о чем?
— Я о наркотиках, об алкоголе, о беспорядочных половых…
— Хватит. Я поняла. Но я не о том веду речь, а о небольших грехах, о небольших оплошностях. Вот ты допустил такую, когда при всех унизил меня…
Я поджал губы. Шпилька в мой адрес прошла. Пришлось вложить максимум искренности в голос:
— Кацуми, так было нужно. Я не мог подвергать тебя опасности. Я поругался со всеми, с кем только был близок. Я не мог иначе…
— А сейчас? Сейчас можешь?
— Да, сейчас могу. Телом Исаи завладел дух моего врага. Я… я победил его. Но ещё рано расслабляться. Впереди ещё не один бой.
— Дух врага… Скажи, а это как-нибудь связано с Акирой? Знаешь, в том додзё я почувствовала прикосновение брата, а потом смогла дышать нормально. Уже после этого я видела, как ты вонзил меч в Исаи, и вы оба упали…
— Ты видела Акиру? — сделал я удивленное лицо.
— Нет, не видела, почувствовала его прикосновение. Знаешь, когда я делала что-либо правильное или хорошее, то он всегда проводил ладонью по моим волосам, — Кацуми показала как.
— Это называется против шерсти.
— Я не знаю, как это у вас называется, — чуть надула губки Кацуми. — А у нас это называлось знаком одобрения.
— Значит, он тебя «одобрил», а после этого ты смогла дышать?
— Да. Я сразу кинулась к тебе, старалась привести в чувство, а потом ты ляпнул какую-то глупость и провалился в беспамятство. А потом пришли старые уставшие господа и забрали тебя вместе с Исаи…
Да-а-а, несколько дней назад всё так и было. Старая гвардия забрала меня и Исаи с собой. Нас обложили лекарственными травами, посыпали лекарственными порошками, кололи лекарственными иглами. При всём при этом сэнсэй ругался лекарственным матом. Старая гвардия сумела вырвать из лап смерти как Исаи, так и меня.
Сэнсэй лично позвонил родителям Исаи, сказал, что на их сына и его ученика было совершено нападение якудзы. Даже не постеснялся сказать, что это были Хино-хеби-кай, старый интриган. После этого Исаи забрали приехавшие родственники и вот уже несколько дней о нем ни слуха, ни духа. Жив, не совсем здоров, но с надеждой на выздоровление.
Мидзуки Сато забрала у меня меч с золотой головой дракона. Сказала, что нечего мальчишке баловаться с таким сильным артефактом. Я не стал спорить. Да и как поспоришь, когда лежишь перемотанной мумией в дыму благовоний и мечтаешь только об одном — почесать нос?
Старая гвардия теперь в полном составе отправилась нежиться в горячие источники Нанки-Сирахама. Сэнсэй оставил меня в качестве старшего и строго-настрого наказал — если по приезду увидит вместо дома развалины, то один за другим засунет в меня все камни из сада камней, а потом пустит плавать в залив. Надеюсь, что вам не очень интересно — каким путем он собрался засовывать камни?
Тануки был на седьмом небе от счастья, когда меня принесли домой. Да, изрезанного, исколотого, избитого, но живого. Он не отходил от меня до тех пор, пока его не выгоняли в школу или спать. Всё свободное время Киоси тщательно исполнял роль «принеси-унеси-подай-пошел на фиг-не мешай».
В дом сэнсэя приезжал сам оябун Сато. Он поговорил о чем-то с сэнсэем, потом похвалил меня за выдержку и выносливость. Сказал, что я могу далеко пойти с такими данными. Поделился последними новостями с фронта войны между Хино-хеби и Тораноаши-кай. Похвастался, что Казено-тсубаса обзавелся новыми освободившимися территориями. И сказал, что в этом немалая доля моих заслуг. После этого оябун умчался по своим делам в сопровождении охраны.
Сэнсэй сказал, что такое появление господина Сато очень хороший знак. Возможно, дальше меня ждет повышение по карьерной лестнице. А может и нет — что у этих главарей на уме, только они и знают.
Сегодня же я позвал Кацуми пообедать в парке. Пообедать и прогулять оставшиеся уроки.
— Скажи, Кацуми, а ты ничего не знаешь про Исаи?
— Вроде бы поправляется. Мой отец созванивался с его отцом и тот сообщил, что нашему однокласснику лучше. А чего ты спрашиваешь? Ты же сам можешь ему позвонить.
— Да? А как? Его номер не отвечает.
— Он же потерял старый номер. А вот его новый…
Кацуми продиктовала, я записал и произнес:
— Извини, я позвоню?