Выбрать главу

— И как же нам быть?

— Ассимилироваться, Тень! Привыкать к обстоятельствам и стараться найти путь назад. А чего нам ещё остается?

Я помолчал, старательно обходя по широкой дуге торчащий из земли каменный клык, с которого на нас уставились пяток змей. Гадюки подняли головки и как давай дразниться тонкими язычками, выплескивающимися из пасти… Они как будто старались лизнуть воздух, чтобы понять — вкусные ароматы от нас идут или не очень?

Понятно, что змеи ощущали вибрацию земли от наших шагов. Но так бурно реагировать? Я показал им в ответ свой язык. Да, поступок ребяческий, но иногда хочется побыть не просто супер-пупер-убиватором, а обыкновенным раздолбаем. Тем более, что никто из подчиненных не видит меня, а Норобу не считается.

— Ты ведешь себя недостойно самурая, — не преминул заметить сэнсэй.

— Так я вроде бы и не самурай, — хмыкнул я в ответ. — Я же из хининов…

— И что? В этом времени хинины тоже могли быть самураями. Это уже потом пошло деление на людей первого и второго сорта, а во времена войн самураем мог стать любой искусный воин, умеющий держать в руках оружие. Да, считалось, что самураем можно стать только по праву рождения, но… Это всё хрень на постном масле! Если всех тех, кто был самураем по праву рождения вырезали бы, то и воевать стало бы некому? В общем, самураем можно стать и по протекции, а также по требованию. Мы же станем по призванию… Меньше, чем самураем или магом оммёдо я быть не согласен.

— И как же мы станем самураями по призванию?

— Всё просто, встретим каких-нибудь гуляющих воинов, поздороваемся с ними, потом чин по чину раскланяемся, а затем с честью и достоинством свернем им бошки. Всё просто, — пожал плечами Норобу.

— Всё просто?

— Да, люди сейчас гибнут везде и всюду… Подумаешь, помрут два человека в самурайских доспехах… Зато появятся два крутых воина, которые могут везде и всюду проявить себя. Ведь если не получится вернуться обратно, то надо завоевать славу и богатство, чтобы провести остаток жизни где-нибудь в замке Эдо… А что? Я так-то мог бы стать каким-нибудь генералом, а ты моим слугой… Чего так смотришь? Не хочешь, чтобы я становился генералом? Не хочешь счастья для престарелого учителя.

— Не хочу быть твоим слугой. Как ты сказал? Эдо? — переспросил я.

— Да-да, так раньше назывался Токио…

— Доспехи, говоришь… В таком случае, я не буду никого искать, а одену свой костюм! А? Чем не доспехи? А на груди сооружу какой-нибудь герб. Пусть это будет даже орел… двухглавый! Чтобы я смотрел и в будущее, и в прошлое…

— Ага, и чтобы в одной лапе был скипетр, а в другой держава, — усмехнулся Норобу.

— А что? Можно и так, — пожал я плечами, а потом остановился, бросив взгляд вперед. — Смотри, тебе тоже доспехи подоспели. И, походу, скоро они освободятся.

Норобу тоже остановился, сощурившись в том направлении, в каком я ему показал. Сощурился так, что и без того узкие глаза превратились в две ровные линии, из который росли коротенькие реснички.

Впереди там, где из белокопытника высовывалась очередная каменная спина застывшей рыбы, в позе сейдза сидел молодой парень. Его торс был наполовину обнажен, бордово-красные доспехи сложены за спиной. Сам он восседал на белом квадрате шелка, а перед ногами лежал небольшой кинжал танто.

Этот самый танто был у меня в то время, когда я недолго строил карьеру среди якудзы. Так что короткий кинжал знаком не понаслышке.

— О как, да он же готовится к харакири, — покачал головой сэнсэй. — Надо же, такой молодой, а уже собрался уходить на тот свет…

— Ну так что? Пусть херакнет себя по пузяке, истечет кровью, а потом мы без шороха и пыли похороним его, а в качестве награды один достопочтенный старец обретет доспехи? Глянь какие стильные, бордовые, и штандарт какой симпатишный! Что там? Клевер в круге?

Норобу как будто окаменел. Он уставился на колыхающуюся белую ткань с зеленым кругом, торчащую из доспеха. Вроде бы такие флаги из шелка назывались сасимоно, крепились за спиной и были призваны различать воинов в пылу баталий. Чтобы не зарядить другу по физии катаной…

Парень в это время разложил перед собой лист бумаги, достал перо, чернильницу и явно приготовился творить что-то разумное, доброе, вечное. Ну да, напишет сейчас хайку, полоснет себя по пузу танто и помрет молодой. Похоже, что где-то этот парень крупно накосячил, раз решил таким образом свести счеты с жизнью.

В древней Японии харакири считалось одним из самых почитаемых и честных способов умереть для самураев, если они чувствовали, что они не смогут жить со своей позорной деятельностью или ошибками. Однако, не каждому удавалось совершить этот акт правильно, всё-таки делающий харакири мог ошибиться, как и сапер — только один раз. На второй раз ему просто банально могло не хватить сил.