— В общем так, — сказал Стас, поднимаясь с кресла. — Хрен с тобой, золотая рыбка, не хочешь — не надо.
Но тогда я их отпущу. Пусть и дальше трахают детишек, а потом делают из них фарш. Только теперь это будет на твоей совести.
Витек уже тоже был на ногах и теперь медленно переводил взгляд с одного распятого на другого.
Это было жалкое зрелище. Бизнесмен смотрел на него, как раненый заяц на охотника, медленно поднимающего ружье. С его отвисшей губы вниз через подбородок протянулась нитка слюны, медленно расширяя границы темного пятна на рубашке. Витек стоял и смотрел, и сейчас ему больше всего на свете хотелось, чтобы муки этого человека прекратились раз и навсегда.
— Это правда? — тихо спросил он.
Бизнесмен молчал. И смотрел, трясясь и не мигая. Только к темному пятну на воротнике прибавилось того же цвета пятно, стремительно расползающееся по брючине.
— Они говорили правду? — так же тихо повторил вопрос Витек, делая шаг вперед.
Глаза бизнесмена вылезли из орбит. Он вдруг заверещал тонко и неестественно, задергался, словно марионеточный паяц — и внезапно резко обвис на своих костылях, выпучив глаза и закусив до крови почти половину вывалившегося наружу языка. Но боли он уже не чувствовал. Теперь ему было все равно.
— Надо же, — удивленно качнул головой Афанасий. — Сдох. Со страху.
— Точно сдох? — не менее удивленным голосом спросил Стас.
— Что я, жмура не видел? — оскорбился Афанасий. — Во дает дядя Витя. Прям в реале палач какой-то. От одного его вида люди дохнут.
Витек не слышал слов Афанасия. Его живое воображение рисовало картины. Вот парень в фартуке, наброшенном поверх костюма от Армани, ножовкой по металлу отпиливает голову еще живому ребенку, а жирный, преисполненный собственной значимости бизнесмен брезгливо морщит нос и воротит сытое рыло от неприятной сцены — мол, мог бы уж и не при мне…
«Когда паразита давишь, думать об нем не надо. Дави и все…»
Витек равнодушно отвернулся от трупа бизнесмена. Может быть, все было и не так, но невиновные не умирают от страха. Невиновные до последнего отстаивают свою правоту, даже если надеяться им уже не на что.
Парень в черном костюме медленно приходил в себя. Витек подошел к нему, взял за подбородок и вытащил у него изо рта кляп.
— Это правда? — вновь повторил он свой вопрос.
— Что? — спросил парень, морщась от света и головной боли. — Ты кто такой? Какого хрена тебе надо?
— Они сказали, что ты убивал детей. Это так?
Парень сухим языком облизал разбитые губы и скривился от боли.
— А не пошел бы ты на хер, — посоветовал он Витьку.
Витек медленно положил ему руку на грудь, взял его пальцами за торчащий пикой кадык и слегка нажал.
— Я задал вопрос, — тихо сказал он. — Где ответ?
— Тебе, падла, скоро вопросы будут задавать, — прохрипел парень, дергая кадыком и пытаясь сглотнуть. — И спросят по полной, не сомневайся…
Витек нажал чуть сильнее.
И немного не рассчитал.
Адамово яблоко парня в черном костюме хрустнуло, словно перезрелый орех, и острый край сломанного хряща скальпелем взрезал трахею.
Распятый дернулся, пару раз сипло попытался втянуть в себя порцию воздуха — и умер, вжавшись затылком в бревенчатую стену и распялив тонкогубый рот в последнем беззвучном крике.
— Вот и ладушки, — тихо сказал Афанасий, выщелкивая из гнезда автомата магазин. — Молодец, Витек. Пять баллов пацану за поведение и лишняя порция ребрышек.
— Был Витек, а стал палач-отморозок, — задумчиво произнес Стас себе под нос.
— Талант, — кивнул Афанасий. — Кто-то картины пишет, кто-то пузырь духом из горла выжирает, а этот народ мочит. Интересно, а что с ним будет, если ему, например, зарядить, что ту девчонку из ведра не эти кексы покоцали, а кто-нибудь другой?
— Я бы не рискнул, — после паузы сказал Стас. — У него и так крыша на одном гвозде держится — того гляди сорвется. И кого той крышей прихлопнет — еще вопрос.
— Так может все ж таки его замочить? Если крыша у него такая опасная. Я б этих жмуриков с самого начала одной очередью за секунду уделал. И без всякого балагана на два часа и не жрамши.
— Так без балагана жить неинтересно, — пожал плечами Стас. — А насчет Вити — я ж тебе говорил, всегда успеется. Посмотрим.
Витек неподвижно стоял у стены, и не отрываясь глядел на труп, словно ожидая чего-то… Бледный, сам похожий на мертвеца.
— Ну-ну, ты лучше сейчас на него посмотри повнимательнее, — пробурчал Афанасий, поправляя магазин автомата, торчащий из бездонного кармана камуфлированных штанов. — А то досмотришься. Ночью подкрадется, пальчики на дыхале сожмет — и писец. Или без пальчиков. Крикнет невзначай погромче — и привет. Потом вычисляй, сколько у него гвоздей в крыше осталось.