Всё-таки, главным для меня было осмотреться, вжиться в этот пока не слишком знакомый мир. Ким, с которым мы разговаривали изредка, постоянно толковал о делах его стойбища, о лошадях и коровах, о девушке, за которую он уплатит выкуп весной, после зимней охоты, во время которой рассчитывает добыть недостающих соболей. А лошадей — отец ему выделит. Коров же невеста приведёт в качестве приданого. Эти архаичные обычаи в двадцать первом веке могут у кого-то вызвать даже возмущение. Но сейчас, в семнадцатом, я прекрасно понимаю, что наши предки заботились о том, чтобы дети их строили семью не на пустом месте, потому что свадебные обычаи как раз и направлены на то, чтобы молодожёны имели возможность начинать жизнь не в бедности. Чтобы муж был не лодырем, а добытчиком средств пропитания — своеобразный экзамен для жениха. Но и родительская поддержка имеется, по крайней мере, на первых порах.
Смотреть по сторонам мне тоже никто не мешал. Эвенки на своих оленях приезжали дважды — их палатки из шкур, растянутые на жердях стояли неподалеку. Эти конусообразные переносные сооружения в чём-то аналогичны индейским типи и в русскоязычной литературе именуются "чум". Но мы зовём их юртами.
Приезжие о чём-то толковали со старшим здесь Ильёй Перфильевым. А потом с купчиной Никодимом. Якутские лошадки раз десять привозили хорошо одетых всадников. Те тоже и с атаманом разговаривали и с купцом. На жердях после этого некоторое время висели связки шкурок. Соболей, песцов, белок и лисиц — я узнал их без труда. Потом меха куда-то уносили.
Группа якутов построила нашу национальную избушку с наклонными стенами, обмазанными глиной — не иначе тут при остроге уже образуется посад, если возводят постоянную постройку. Долго колебался, не предупредить ли соотечественников о том, что острог скоро перенесут, но потом передумал — для жизни тут место ладное, так что не пропадёт работа. А срубы вообще разберут и сплавят вниз по реке.
Пелым после нашего разговора убрал меня из десятников и поставил на это место Кима. А я сделался древоделей. И как это он сообразил, что топор для меня — привычный инструмент? В общем — поставили меня выбирать пазы вдоль брёвен, а там и углы рубить доверили. В свое время в этих делах я великим мастером не был, но понятие имел достаточное, чтобы не растеряться. Ну а как до быков дело дошло, тут вообще не хуже других оказался. Русские, жившие в эту эпоху, считай все плотничать горазды, однако среди здешних строителей настоящих мастеров всего двое было. Со мной трое оказалось. То ли я соображаю быстрее, то ли больше разных вариантов видел, когда помогал друзьям и родне, да и сам баньку дома рубил — но получалось у меня всё как-то чуток скорее и ладнее, чем у большинства других плотников.
Топор неважной стали, но с наварным лезвием, стал после этого моим. Хм. Не зря, выходит, толковал я с Пелымом за жизнь. Пусть и так, но он мне посодействовал.
Про соль тоже всё понятно. Она не дефицитна, потому что дорога. Далеко везти приходится, вот и возрастает цена. Была бы дешевле — якуты больше брали бы. Не знаю, как сейчас, но в моё время эта "приправа" ещё и традиционный консервант. В общем, "перехватить" местный солевой рынок вполне можно. Купцы, привозят её сюда не помногу и легко заменят другими товарами — можно будет обойтись и без войны за сферы влияния. Тем более, что сразу-то на всю Якутию соли я просто не наварю.
Тишь да гладь, да Божья благодать не бывают вечными. Раз — к вечеру было дело — услышал я, как поднялся тарарам. Якуты возмущённо шумели, а казаки им перечили. И о чём сыр-бор? Подошел поближе, отложив в сторонку топор, и прислушался. Нет, ну нельзя же так гомонить! Такое впечатление, что сейчас подерутся. Казаки так вообще свои бердыши составили к стенке, скидывают кафтаны и засучивают рукава. То есть не к смертоубийству дело идёт, а к потасовке.
Преодолел своё любопытство — интересно ведь глянуть на русский кулачный бой против хапсагая — а якуты уже сапоги с себя стаскивают и обнажают торсы.
Вышел в пространство между стенкой казаков и толпой якутов, поклонился тем и другим, и заговорил, повернувшись к русским.
— Казаки! Мы живем стадами своими и на зиму готовим сено и для коров, и для лошадей. А нынче — пора сенокоса. В это время мужские руки нужны в стойбищах — потому и спешат люди к делу, без которого погибнут зимой наши кормильцы. Тогда и мы станем бедны. И какой ясак возьмёте вы с голытьбы?