Один, кстати, поедет к магазину, что Никодим поставил на реке Эльги. Там у него брат в приказчиках, вот и организуют новое стойбище. Торгово — так сказать — промышленное. Место бойкое, как раз у вьючной тропы, что из наших мест ведёт к Индигирке южнее Хребта Черского. Они, как выяснилось, переписывались. Тот казачок засланный, что в конце лета до шахты добрался, привозил мне письма и от воеводы и от купца нашего. Он по дороге и другие послания прихватывал.
Что писал атаман? Так арбалеты ему нужны. Он, вишь какое дело, вызнал, почём мы их местному населению продаём, ну и принялся торговаться, чтобы для государевой надобности скидка была. Так и мы с Никодимом торговались. Ему за прибыток обидно, а мне-то, как Вы понимаете, хоть деньги серебряные, хоть рухлядь мягкая — это всё без надобности. Тут вопрос политический. Главное дело, чтобы нас, насельцев тутошних перестали полагать инородцами. Есть среди нас якуты, тунгусы, ламуты, но даже не в этом дело. Главное, чтобы, как при Советской власти было. Человеческое отношение. То есть не отбирать пушнину силой, а честным обманом выдуривать за те же ткани и зерно.
Не зря ведь купцы землепроходцев этих финансировали — уж они-то знают, как правильно и без обиды надурить морду самоедскую. А что за гербы на меня осерчали, которые не всякому боярину положены, так тут, понимаешь, у каждого стойбища столб с символикой, так вот обычай такой местный образовался. У нас из-за этого начались примитивные зачатки административного деления, отчего споры о выпасах и покосах перешли в ведение определённых людей — тех, чей символ на столбе на клеточку выше нарисован. А то горячие якутские парни нередко норовили за пальму схватиться, прежде чем сесть, выпить чашечку чая и поговорить.
Хотя, чего уж тут лукавить! Мерой богатства у нас всегда служил размер табуна — мы ведь конный народ. А у рачительного хозяина лошадки каждый год жеребятся. И где на всех травы напастись? Потому даже обычай был — избыточных лошадей "отпускать" на волю. Причем, считалось плохой приметой, если они вернутся. Целый ритуал проводился, только чтобы люди не начинали драться из-за земли. А "отпущенных" лошадок обычно убивали тунгусы, им даже приплачивали за эту услугу. А то ведь привязчивые наши любимцы — ищут дорогу домой. Опять же не у всякого якута рука поднимется на коня.
В общем, писали мы с атаманом друг другу длинные письма. Ким ему, как нетрудно догадаться, многое рассказывал о жизни нашей непростой, но три десятка арбалетов в казну отдать пришлось. Понятное дело, под ясачные послабления. Обещал воевода отписать государю и про слугу его верного Кима, что в далёкой земле Якутской печётся об его, государя надобностях. Хитрый парень этот Ким. Нам как раз такой и надобен. Пусть и не на первых ролях, но, вдруг случится чудо, и придёт из Москвы грамотка о пожаловании верному холопу царскому, тойону Бытантайского наслега, что в улусе Верхоянском, герба родового.
Не знаю. Посмотрим. Жизнь здесь нынче меняется скорее, чем людские привычки и обычаи.
Успехи Никодима меня порадовали. Вот пришёл человек сюда, как хищник. Потом, с моей подачи начал переквалифицироваться в паразита. И, наконец, явственно примеряет на себя роль симбионта. Прислал план земли Верхоянской о своими магазинами. Интересная картинка с ними обозначается. Сначала он встал одним торговым постом в остроге. Потом начал тянуть своё щупальце вдоль основной реки: Тенки рядом с Яной, устье Туостаха, Нижнеянский острог. Еще должен Среднеянский встать, если ничего в истории не поменялось.
Потом уже не щупальце, а пуповина к центру стала образовываться от верховий Дулгалаха к Лене. И дальше — на Красноярск. Затем стал обстраивать факториями путь на Индигирку — вот и до Эльги дело дошло, и даже Зашиверск обозначился, где он тоже открывает торговую точку. Рукою Кима пририсованы границы территорий крупных родов или объединений — наслегов, с которыми он от лица воеводы заключил ряд о размере ясака и порядке его доставки атаману.
Я своей рукой добавил кое-что. Наброски кое-какие на счёт того, чтобы кузнецов привлекали в торговые места, намечали пути доставки сырья и топлива в места, где есть смысл организовывать мастерские.
Тут ведь расчёт на что? С крупным промышленным производством, если по-взрослому, нашему краю не совладать. И плотность населения низкая, и затраты на содержание жилья огромные. Мы можем конкурировать с остальным миром, только опережая его технологически и организационно. Делая что-то лучше, чем остальные. Или такое, чего другие вообще не могут.
Как только прошли самые холода, семейство моё засобиралось в дорогу. Мы ведь непоседы, так что уезжаем навсегда. Шучу. Не в непоседстве дело, а в том, что путь к этому убежищу казакам уже известен. Будем перепрятываться. А то с атамана станется — заявится в гости, а на что прогневиться — это он завсегда придумает. Вот чую — не любит он меня, и всё тут.