Наверное — по привычке. Ведь гнуса ещё нет и, следовательно, надобности в дыме. Я же заготовил сучьев для арбалетных плеч. Их вечно не хватает. Если честно, то это и есть основной фактор, сдерживающий производство. Остальное можно тиражировать почти без ограничения в количестве.
Вопрос о том, как вооружить своих людей чем-то таким, могучим и ужасным постоянно шевелился в мозгах, но, с другой стороны, я осознавал ограниченность и местных ресурсов и своих возможностей. Никакой альтернативы механическим метателям у меня нет. А значит — придётся аккумулировать мышечную энергию стрелка и сообщать её снаряду. Ни пороха, ни взрывчатые вещества мне недоступны. А в качестве накопителей есть только пружины или сжатый воздух. Хотя… вспомнились самодельные воздушки из ружейной гильзы и медной трубки. Там воздух служил в качестве своеобразной «трансмиссии», переводя силу, накопленную растянутой резиной, в скорость пластилиновой пули.
В голове закопошились разные конструкции, позволяющие обойтись без тетивы. Я начал прикидывать и так и этак, но вспомнил, что ничего, кроме кожи, для уплотнений у меня в наличии нет. То есть добиваться плотности между поршнем и цилиндром придётся кропотливой подгонкой. Конструкция пневматического оружия, а я с ней знаком, требует высокой точности и чистоты обработки многих деталей. Словом — всё сложно. Однако по себе знаю, что если какая-то мысль в голову вступила — не будет мне покою ни днём, ни ночью. Проест она мне печёнки и, пока не наработаюсь, от затеи не отступлюсь. Правда, за успех не ручаюсь.
* * *Домой я вернулся уже, когда не только завершилось вскрытие рек, но и пришло тепло. Затея с рыбалкой на озере по-прежнему меня волновала, и мы отправились в отпуск на лодке, рассчитывая начала приблизиться к цели по Индигирке, а уж потом, остаток пути, пройти пешком. По крайней мере, знаток этих мест Ивул рекомендовал мне такой вариант. В путь мы пустились не одни, в смысле, не одной семьёй. Тот мой помощник, что женился на дочке соседа-тунгуса, попросился с нами.
С одной стороны, меня это устраивало потому, что когда сразу две мамки с грудничками, то им веселее — где-то могут и подменить друг друга на время. С другой — познания свои в области геологии лучше передавать в дороге, показывая ландшафты и давая объяснения на реальных образцах. Разломы всякие, метаморфические породы, выходы и прочие моменты. Когда их глазами видишь, оно доходчивей получается. А то ведь рудознатцы-то когда ещё в наши края пожалуют? В одиночку же мне со всем не совладать.
Была ещё и третья сторона — эвенкийка бывала со своим родом во многих местах, в том числе и там, куда мы отправлялись. Подскажет дорогу в случае чего.
Неожиданность случилась уже когда мы вышли из Селенняха в Индигирку. Я в это время дремал, а Тургун ничтоже сумняшеся свернул из протока разветвлённой речной дельты не налево, а направо. Он у меня способный мальчишка, но иногда ошибается — путает руки. С кем не бывает. Собственно, проснулся я, когда Айтал, повизгивая от удовольствия, извлекала из воды ленка. Взял на блесну. Я подумал, и вместо того, чтобы разворачиваться вниз по течению, вообще ничего говорить не стал. В районе озёр местность ровная и для занятий геологией не слишком подходящая. А выше Индигирка огибает Момский хребет, где можно надеяться встретить весьма любопытные обнажения. Дальше течение нас, скорее всего не пропустит — там немало довольно бурных мест с водоворотами, из-за которых ходившие здесь казаки назвали эту реку Собачьей.
Но дотуда ещё далеко. А сынишка — молодец — аккуратно проводит лодку вдоль самого бережка, где и течение нам не мешает, и рыбка ловится. Главное — лапушка моя довольнёшенька.
* * *Возрастание скорости встречного течения вызвало среди экипажа заметное оживление. Словно страсть преодоления поселилась во всех нас. Мы с помощником сели на вёсла, женщины на носу соорудили парус, а рулевой-кочегар подтопил. На солярке нынче идём, так что это не сопряжено с очень уж великими трудозатратами. Тем более что заметный северный ветер очень хорошо нам помогает. Прошли мы несколько узостей и поворотов, а потом река успокоилась и снова сделалась равнинной.
Вообще-то этот участок не считается сложным — по-настоящему свой норов река проявляет много выше. Тем не менее, и здесь встречается всякое. Например — юкагирские стойбища. Мы обнаружили чумы на левом берегу и спокойно пристали. Айтал — вот полиглотка — спокойно объяснялась с местными жителями. Нам друг от друга ничего не было нужно, как я думал. Визит вежливости, так сказать. Род как раз находился на марше — они направлялись на юг к озёрам, чтобы поохотиться на гусей. Но без поспешности.