Лед провалился, телега опрокинулась в прорубь, и все почтовые баулы оказались под водой»[1].
Мы лежали в машине, смотрели через открытые окна на мрачный силуэт утеса и искаженные в воде отблески звезд, раздумывая о предстоящей завтра поездке в Алдан и втайне радуясь, что Алдан и дорога к нему сейчас не такие, какими их видела Воронцова.
Проснулись от шума моторной лодки. Река бесшумно несла свои воды, окутанная туманом, пригревало солнышко. Искупались, позавтракали. Паром доставил нас в Укулан. Поселок значительно больше Томмота, но здесь не видно ни черемухи, ни столетних лиственниц. Новые улицы и дома безжалостно уничтожили тайгу.
И хотя Укуланскую пристань закладывал тот же энтузиаст и любитель природы, который составил проект Томмота, его стремления сохранить в поселке частичку тайги не были поддержаны.
Прямо вела дорога в город Алдан, налево — в Эмельджак. Остановились в раздумье: перед нами путь большой — надо спешить вперед, но как же не побывать в царстве слюды? Решительно повернули влево.
Якутское стекло
Кругом, насколько окидывал глаз, невысокие сопки, покрытые лиственницей. Прямая дорога взбиралась на сопки и спускалась. Изредка мимо нас проносились грузовики, груженные ящиками со слюдой. Непривычно выглядел в тайге комфортабельный автобус, совершающий регулярные рейсы между Укуланом, Алданом и слюдяными рудниками.
Спустились в долину реки Ыллымаха. Это не река, а скорее ручей. Но многочисленные крупные валуны на берегу свидетельствовали о том, что во время паводка ручей превращался в грозный, могучий поток. По глубокой долине вдоль излучины реки одноэтажный шахтерский поселок Ыллымах, домики теснятся на берегу, прижимаемые крутым склоном сопок. Отвесная высокая скала на противоположном берегу казалась грозной и величественной, когда из-за нее выползали мохнатые облака.
В 10 километрах от поселка находится сопка, испещренная многочисленными лестницами, выходами штолен, горизонтальными уступами и отвалами породы. Здесь Центральный участок — один из самых крупных и самых старых участков Эмельджакского рудника, разрабатывающего залежи слюды. В штольнях добывают породу, содержащую слюду, там же происходит первичная сортировка породы. У подножья сопки слюду окончательно очищают, сортируют и упаковывают в ящики. В отвалах породы на склоне сопки всеми цветами радуги играют на солнце маленькие блестки слюды. Обломки слюды размером до 25 миллиметров не используются и идут в отвалы.
Фигурки шахтеров на лестницах и уступах издали кажутся совсем крошечными, а лестницы — тоненькими игрушечными змейками. И подняться по ним не представляет особенного труда. По это впечатление меняет ся, когда подходишь к одной из лестниц у подножия сопки. Шеренга крутых ступенек поднимается вверх, и кажется, что ей нет конца-края. Преодолев несколько маршей, чувствуешь себя неуютно. Вершины не видно, лишь бесчисленное множество ступенек перед нами, а смотреть вниз не хочется: без тренировки кружится голова. Да, нелегко шахтерам подниматься до штолен. Недаром у них есть поговорка: «Надеть спецовку и дойти до рабочего места — что полсмены отработать».
Якутская слюда славится давно. Уже в XVII веке она применялась на Руси для застекления окон в царских и боярских хоромах. За границей такое стекло назвали мусковитом, по имени Московии. Это название закрепилось за белой прозрачной слюдой, содержащей алюминиевые соединения. В XVII и XVIII веках мусковит добывался в бассейнах рек Алдана и Олекмы, но после открытия месторождений слюды на Витиме якутские промыслы были заброшены, и теперь точно неизвестно, где они находились.
Открытые после Октябрьской революции в Якутии месторождения мусковита из-за малых запасов промышленного значения не имеют. Гораздо более ценной находкой оказались месторождения темной, богатой магнием слюды — флогопита.
Присутствие флогопита было доказано сначала теоретически. В 1931 году геолог Д. С. Коржинский, основываясь на сходстве геологического строения Алданского нагорья и гор южного побережья Байкала, где давно добывался флогопит, пришел к выводу, что запасы темной слюды есть и в Алданском массиве. И действительно, спустя четыре года геологи обнаружили признаки флогопита вблизи Незаметного.
Эмельджакское месторождение было найдено в 1940 году якутом-охотником В. Н. Захаровым совершенно случайно. Захаров работал лесорубом на прокладке просеки для дороги. После работы он отправился в тайгу поохотиться на белку. Увлекшись охотой, ушел настолько далеко, что пришлось заночевать в тайге. Вместо белки утром обнаружил медвежью берлогу. Пройти мимо такой находки Захаров не мог и вступил в единоборство с медведицей. Вытаскивая из логова свой трофеи, Захаров заметил непривычно блестящие камни, странный блеск камней долго не давал ему покоя, и весной он отправился на розыски запомнившегося места. На этот раз он облазил скалистую гору, набрал блестящих камней и отнес их в Томмот. Там выяснили, что это слюда, и попросили Захарова показать место своей находки геологам. Вскоре было получено известие: найдено крупное месторождение флогопита. В 1942 году Эмельджакский рудник дал стране первую партию слюды. На пространстве между реками Учуром и Олекмой было открыто свыше шестидесяти месторождений флогопита. Теперь якутская слюдяная промышленность дает значительную часть общесоюзной добычи.
1