Начальник пожарной станции оказался в своем кабинете. Высокий, подтянутый седеющий человек в форменной одежде со значком заслуженного чекиста окинул нас острым взглядом, на мгновение заколебался, но потом решительно приказал впустить «москвич» на территорию станции. Однако, когда мы въехали на просторный двор, он с каким-то строгим гражданином подошел к нам и попросил предъявить документы. Просмотрев их, разочарованно пожал плечами и молча удалился. Дежурные пожарники оказались более приветливыми, и ночь мы провели без тревог. «Давно уже не было приличных пожаров», — шутили пожарники.
ЖЕНЩИНА НА БОРТУ
Красноярские Столбы
Из Канска выехали пораньше, чтобы успеть в Красноярск к прилету якутского самолета. Вокруг снова лесостепь. Лесов мало, на буграх растут полынь да ковыль, кое-где березки, а в низинах разнотравные луга и кустарники.
Населенные пункты редки, мы проскакивали мимо них, не успев Даже узнать названия. Остановились лишь на развилке дорог к поселку Бородино и железнодорожной станции Ирша. Вспомнили, что вблизи них строится крупнейший в Советском Союзе Ирша-Бородинский угольный разрез. Угольные пласты мощностью до 55 метров залегают близко от поверхности. Это создает идеальные условия для открытой добычи. Производительность труда на этом разрезе уже сейчас самая высокая в стране — свыше 500 тонн в месяц на одного рабочего. Предполагается, что разрез будет давать до 42 миллионов тонн в год при себестоимости 27 копеек за тонну. Для сопоставления можно указать, что перед Великой Октябрьской революцией добыча угля по всей России составляла 29,2 миллиона тонн (1913 г.), а себестоимость угля в таком передовом крупном угольном бассейне, как Кузбасс, в среднем сейчас превышает 3 рубля за тонну.
Местность стала менее пересеченной, лес у дороги исчез. Пошла бескрайняя, заросшая травой и бурьяном степь. Горизонт был застлан белесой дымкой, в которой растворились очертания холмов. Впереди блеснула светлая полоска — Енисей. Значит, скоро Красноярск. Остановились на вершине холма, напрягли зрение и только тогда заметили, что в облаке пыли и дыма вырисовываются очертания крупного промышленного города с многочисленными заводскими трубами.
Красноярск — центр огромного края, простирающегося до берегов Северного Ледовитого океана.
За годы Советской власти Красноярск из маленького грязного городка превратился в крупный благоустроенный город, один из промышленных и культурных центров Сибири, в котором проживает более пятисот тысяч жителей. Он стал важным транспортным узлом, где пересекаются водные, железнодорожные и воздушные пути. В городе насчитывается более сотни фабрик и заводов — машиностроительных, металлообрабатывающих, сельскохозяйственного машиностроения, строительной, химической, легкой и пищевой промышленности. Строится крупный алюминиевый завод.
Первоначально мы попали в новую промышленную часть города, выросшую в послевоенные годы на правом берегу Енисея. В старую левобережную часть переправились по многопролетному мосту. Издали фермы моста казались ажурной кружевной вязью, и только на самом мосту мы ощутили массивность и мощь железобетонных арок.
Разыскали главный почтамт, где должна была лежать телеграмма от Лены с указанием номера рейса и времени прибытия ее в Красноярск. У входа неожиданно встретили Лену. Она, оказывается, прилетела с Валей два часа назад и беспокоилась, что мы их не встретили и не дали знать о своей задержке. Нам оправдываться было нечем, задержка произошла по вине Кирилла, вздумавшего перед въездом в город устроить очередную смазку и мытье машины. Инцидент кое-как сгладили шутками.
— Теперь у нас трое водителей и маленький помощник, — рассудил Георгий. — Но третий водитель — женщина! У моряков это дурная примета: женщина на корабле приносит несчастье. А наш автомобиль для нас что корабль для моряка. Самый тяжелый, малообжитой участок пути мы проехали без единой аварии и без поломок. Что же ждет нас впереди?
И вот началось… Приехали в аэропорт за вещами наших попутчиков, и взору предстали два огромных чемодана и куча всевозможных сумок и сумочек. Куда же все это девать? У нас и так заднее сиденье было забито, теперь его пришлось освобождать. Долго примеряли, раскладывали и укрепляли грузы, потом развязывали и начинали сначала. Наконец с горем пополам уложили пожитки главным образом на верхний багажник. Образовалась египетская пирамида, чуть ли не превышающая по высоте «москвич». Внутри машины также стало тесновато.