Ачинск встретил нас огоньками строящегося глиноземного завода и уютной гостиницей. Вблизи Ачинска алюминиевого сырья нет, но зато возвышаются известняковые горы, а известняк — необходимая добавка при производстве глинозема из нефелиновых сиенитов. Сиениты привезут издалека, из Кемеровской области, где в отрогах Кузнецкого Алатау на месторождении Кия-Шалтырь строится карьер. Металлический алюминий будет выплавляться в Красноярске.
От Ачинска до Боготола дорога сносная, но дальше она испорчена. Мы восприняли это как должное — все-таки граница Красноярского края и Кемеровской области. Доползли до поселка Итата. Он неприметный, этот поселок, но в воображении рисуется его величие: скоро здесь выстроят самый крупный угольный разрез Канско-Ачинского бассейна и, пожалуй, Сибири — на целых 60 миллионов тонн угля в год!
Углубились в Кемеровскую область. Пора бы выехать на хорошую дорогу. Но нет! Дорога с каждым километром все хуже — колдобины, рытвины, лужи. Впервые за всю дорогу взялись за лопату и буксирный трос. Оказывается, накануне прошел дождь, самый заурядный, безобидный и даже приятный для пешехода. Если бы он побрызгал по щебеночно-песочному покрытию, даже хорошо: прибил бы пыль. Но глинистый и солончаковый грунт дождь превратил в месиво.
Периодически мы буксовали и вконец потеряли всякую надежду быть в тот день в Томске. Нас несколько раз вытаскивали из грязи на буксире. На некоторых участках грузовики даже предупредительно сопровождали нас: застрянем, а они тут как тут — пожалуйста, вытаскивают.
Перед Мариинском путь преградила река Кия. Мост через нее только строился, хотя ледоход три месяца как прошел. Мост сезонный. Он нужен осенью, после сбора урожая, поэтому строили его не торопясь. А пока нам предлагалось переправляться на пароме.
Целыми днями простаивают здесь любопытные, наблюдая за погрузкой на паром. Наиболее интересны в этом процессе два этапа. На первом преодолевается водная полоса глубиной более полуметра перед въездом на паром. На втором — колеса автомобилей, телег и ноги лошадей проваливаются между редкими, скользкими и неукрепленными бревнами настила при въезде.
Даже могучим грузовикам не всегда удавалось преодолеть оба препятствия сразу. Как шарики в китайском биллиарде, машины и лошади застревали или в одной или в другой лузе. Мы даже и представить себе не могли, как погрузимся на паром. И единственная подготовка наша состояла в зарядке фотоаппаратов. Сначала за руль сел Кирилл, машина взяла разгон, но через несколько секунд остановилась, окруженная со всех сторон водой, упершись передними колесами в высокие бревна настила. Выйти из машины Кирилл не смог: если открыть дверку вода тотчас залила бы сиденья. Поэтому Кирилл сидел, а машину толкали назад. Наконец вытащили ее на берег, и за руль села Лена. Снова рывок, бросок и тот же результат. Георгий носился с фотоаппаратом. Кирилл почти по пояс в воде ворочал бревна настила, подкладывал доски и чуть не попал под колеса автомобиля, ведомого его женой… Лишь минут через сорок нам наконец удалось заехать на паром с помощью шоферов и грузовика, подтягивавших нашу машину тросом.
На другом берегу реки город Мариинск. Перед нашими глазами появилась вывеска с желтыми, похожими на кренделя буквами, написанная, казалось, лет сто тому назад: «Ресторан Кия». Ни пройти, ни проехать мимо мы не могли и вскоре уже сидели за столиком и, в ожидании натуральных кренделей, обсуждали дневные злоключения.
— Ну что я говорил, — прошипел Георгий, мрачно взглянув на Лену. — Приметы сбываются! Женщина на борту приносит несчастье. Сегодня мы чуть не погибли, а что будет завтра?
Лена невозмутимо изучала меню, а потом молвила ледяным тоном:
— Во-первых, не «мы» чуть не погибли, а Кирилл… а во-вторых, если бы я не ввела машину на паром, ты сейчас бы носился по берегу, а не сидел здесь.
И действительно, пророческие вещания Георгия сбылись. Судьба готовила новое испытание. Километрах в пятидесяти от Мариинска раздался отчаянный крик Лены: она забыла сумочку со всеми документами и всеми нашими деньгами в ресторане.