— Да как же вы можете так говорить! Ведь мы стояли у каждого магазина не более чем по две минуты!
Подошли еще два милиционера и человек десять с красными повязками на рукавах. Страсти разгорались, и было бы плохо, если бы вовремя не появился Кирилл и не стал размахивать бумагами об автопробеге… Нас пожурили и пожелали счастливого пути.
В ПОИСКАХ НОВЫХ ПУТЕЙ
Едем на юг
Перед выездом из Омска еще раз объехали главные улицы. Долго приспосабливались, чтобы сфотографировать монументальное серое здание с колоннами и статуями. На его фронтоне надпись: «1914–1917 — Управление Омской железной дороги». Здорово! За три года в условиях мировой войны сумели построить такое сооружение.
По прекрасному железобетонному мосту перемахнули через Иртыш и помчались к 10-му километру Тюменского шоссе. Но голубенького «москвича» на условленном месте не оказалось. Решили, что он впереди. На 30-м километре остановились, чтобы отрегулировать тормоза. Провозились минут сорок. За это время остановили несколько машин, ехавших в Омск. Машины сплошь залеплены грязью, шоферы злы и неразговорчивы. Криво скалят зубы, чертыхаются и говорят, что на Тюмень нам не проехать. Кирилл этому не очень-то поверил. Его разобрал бешеный автомобилистский азарт.
— А если нельзя? — сказал Георгий.
— Нельзя, нельзя, — пробурчал недовольно Кирилл. — Ехал бы тогда на поезде. Тоже мне автомобилист, только и смотрит, где бы на платформу погрузиться или за трактор уцепиться…
— Да что ты говоришь! Ведь сам знаешь, как мы вязли?
— Ну и что ж, до Омска все-таки добрались.
В этот момент на горизонте появился знакомый голубой «москвич», разом прекративший наши прения. Следов его вчерашнего купания совсем не осталось. Даже крыша и та в сгустках запекшейся грязи. Он остановился около нас, и мы услышали печальную повесть о десятках машин, увязших на «дороге», и об абсолютной невозможности двигаться вперед, пока она не просохнет. Пытаясь утешить Кирилла, Георгий извлек из кучи наших вещей затрепанную книжку В. Урина и, открыв соответствующие страницы, прочел: «Из Тюмени по отличной дороге мы отправились в Тобольск…» И дальше: «От Ишима до Омска… настоящий грунтовый асфальт…» Кирилл «на тормозах» отступил, но только на мгновение. Перспектива движения на платформе вызвала в нем бешеный прилив творческой энергии, и он, не сходя с места, родил новую идею: пробиваться в Свердловск южным путем — через казахстанские степи, целинные земли, Кокчетав, Челябинск.
Наши попутчики, обессиленные физически и, главное, морально (вероятно, купание в Иртыше добило их), наотрез отказались следовать с нами и поехали в Омск грузиться на платформу… А мы, сделав разворот на 180°, повернули к целинным землям. Кирилл был страшно доволен, и Георгию ничего не оставалось, как согласиться. «Если от Омска до Свердловска шли дожди и дорогу развезло, то почему вдруг на таком же куске на юго-запад от Омска должно быть сухо?» — думал он.
Но под нами пока был чудесный асфальт, и поэтому все «почему» растворились в воздухе, никоим образом не влияя на психику Кирилла, находившуюся целиком во власти целины и асфальта… Тем более что какой-то прохожий, которого мы спросили о дороге, объяснил, что южным путем на Урал мы наверняка проедем, а на протяжении 100 километров — от Омска до села Одесского— будет асфальт. По сторонам от дороги уже потянулись бескрайние степи, покрытые желтоватой травой, — первый признак сухости, появились глиняные мазанки, «шпарило во все лопатки» солнце, и над нами во все горло орали кошачьими голосами ястребы, по которым мы изредка постреливали, но никогда не попадали. Какая логика может преодолеть силу непосредственного воздействия всего этого? Конечно, никакая!
И вот мы катились и сияли от удовольствия. На 82-м километре выяснилось, что Одесское осталось где-то в стороне, а мы попали в Павлоградское. Кирилл, как говорится, и глазом не моргнул: подумаешь, это ведь то же направление! Хотя Павлоградское находится на 50 километров восточнее Одесского! Расспросили о дороге на Кызыл-Ty, через который лежит путь в Кокчетав. И услышали ответы горячие и уверенные, но совершенно противоречивые. Кирилл изучал карту, а Георгий старался опросить побольше людей, чтобы найти хоть какое-то среднестатистическое, но это не удалось. Решили все-таки доехать до Одесского, а там уже разобраться. Вокруг расстилались поля, на которых колыхалась почти созревшая пшеница, жарило солнышко, под колесами автомашины чуть пылилась дорога. Кирилл опять торжествовал, а посрамленный Георгий начал уже забывать о своей железной логике. Факты сильнее всякой логики.