Начиная расширять границы своей души, мы ясно видим, как действовать, чтобы действительно оказать существенную помощь. Сострадание — это очевидная реакция на то, что необходимо в данный момент. Так поступают великие люди. Они действуют искусно и сострадательно, и их действия на самом деле благотворно влияют на ситуацию.
В Новом Завете как «сострадание» переведено греческое слово splagchnizomai. В буквальном смысле оно означает «иметь чувства в кишечнике» (или других внутренних органах). Средоточием сострадания принято считать сердце, но во времена, когда жил Иисус, считалось, что эмоции сосредоточиваются в кишечнике. Поскольку сострадание вызывало очень мучительную внутреннюю реакцию, оно использовалось авторами Евангелий Нового Завета не слишком часто. Когда авторы Евангелий все-таки прибегали к этому слову, оно призвано было описать того, кто был настолько глубоко тронут ситуацией другого человека, что незамедлительно принимал меры помощи страдающему.
Авторы Евангелий интерпретировали сострадание как нечто большее, чем чувство сожаления; это была сильная внутренняя реакция, приводящая к немедленному действию ради блага другого человека.
Моя подруга рассказала об инциденте, который произошел с ней много лет назад. Женщина с новорожденным младенцем из квартиры по соседству начала отчаянно кричать, что ее муж заперся в ванной и пытается убить себя. Моя подруга, вызвав 911, взломала дверь ванной и оказала помощь этому человеку, который к тому моменту лежал на полу, истекая кровью. По словам врачей, если бы она этого не сделала, пострадавший не дождался бы приезда службы спасения.
Мы учимся сострадать, растворяя нашу версию мира и обучая свои глаза не бояться видеть реальность такой, как она есть.
Сострадание подобно этому поступку. Оно заставляет нас переходить границы установленных норм, а иногда и границы безопасности, и устремляться на помощь страдающему. Сострадание забывает себя и общепринятые нормы, чтобы отреагировать на боль другого человека. Контактируя с окружающими, мы можем начать практиковать акты доброты.
Когда моему мужу было одиннадцать лет, его отец погиб в автокатастрофе, оставив после себя семерых маленьких детей и убитую горем жену. Мой муж часто с любовью рассказывает, как его дядя начал регулярно заходить к ним домой и приглашать его самого и его братьев и сестер поиграть в мяч, брал их с собой на футбольные матчи, возил их в разные потрясающие места. Зимой они с упоением катались на санках и лыжах, летом ездили на озеро в лесу и учились выживанию в дикой природе. При виде семи потрясенных племянниц и племянников, отец которых внезапно погиб, их дядя испытал чувство сострадания. Никто его ни о чем не просил. Он сам, движимый интуитивным чувством, совершал эти добрые поступки для всей семьи. Для моего мужа это имело большое значение.
В душе каждого человека, ходящего по этой земле, таится какая-нибудь печальная история. Если бы мы помнили об этом, то, возможно, смотрели бы на людей глазами сострадания, а не глазами наших собственных суждений и предпочтений.
Будучи на семинаре в Эсалене, штат Калифорния, я встретила одного человека из Токио, который воплощал сострадание и мягкость отказа от насилия. Он словно излучал свет, и я заметила, что других людей он привлекал так же, как и меня. Однажды я оказалась в его обществе за обедом, и мне посчастливилось услышать его историю. В Японии он был активным и талантливым предпринимателем и быстро делал карьеру. Но его жизнь изменилась в одночасье, когда его лучший друг, который также быстро поднимался по лестнице успеха, внезапно умер от инфаркта.
Я, как загипнотизированная, слушала, как этот человек, сидевший напротив меня за столом, низким голосом рассказывал, как в тот момент он увидел перед собой всю свою жизнь. Он бросил бизнес и стал заниматься марафонским бегом. Живительно, но он никогда этому не учился. Он просто начал бегать, делая это из любви к бегу и к жизни. Сейчас ему около 50 лет, и к тому моменту, когда я слушала его рассказ, за последние пять лет он пробегал один марафон в неделю. Я удивлялась, глядя на него. Он был коренастым, кривоногим, и при этом никогда не получил ни одной травмы. Он летал по всему миру, чтобы участвовать в марафонах по выходным. Когда его спрашивают, как он достиг такой выносливости, не получив ни одной травмы и нигде не обучаясь, он почтительно отвечает: «С каждым шагом я лишь слегка касаюсь земли, чтобы не причинить ей вреда, и она в свою очередь не причиняет вреда мне».