— Выражайся яснее, Том, — добродушным тоном проворчал Бразилец.
— Яснее? — Флетчер уставился на квартирмейстера. — Разве я, черт возьми, не сказал яснее ясного?
— Тебя что, обчистили? — недоверчиво протянул Фрэнсис Тью.
— Вот именно! Говорят, ворон у ворона глаз не выклюет, а в нашей компании, как я погляжу, даже это возможно!
— Что же у тебя украли? — сощурив один глаз, поинтересовался Кайман Пэрри. — Кошелек, в котором никогда не водились дублоны, или перстень с фальшивым рубином?
— Ты мастер острить, Кайман, — брезгливо заметил штурман. — У тебя это получается. Но когда-нибудь твои шутки доведут тебя до могилы.
— Не каркай, — огрызнулся Пэрри.
— Мы так и не услышали, что же у тебя украли, — снова открыл рот капитан Уилсон.
Флетчер коротко объяснил, что это была серебряная цепь с медальоном; на его лицевой стороне была изображена каравелла, а на реверсе выбиты слова «Via est vita». Штурман подчеркнул, что пропавшая вещица являлась талисманом — долгие годы она оберегала его от смерти, приносила удачу. «Теперь же, — процедил он сквозь зубы, — если цепь с медальоном не отыщется, ничто не спасет меня от клинка или пули».
— Да имелась ли у тебя когда-либо подобная вещица? — с сомнением воскликнул Кайман Пэрри. — Что-то я не припомню, Том, чтобы ты похвалялся этой цепью раньше.
Флетчер наградил боцмана свинцовым взглядом и ответил:
— Я хранил ее от дурного глаза на дне своего сундучка. Еще вчера она находилась там, а сегодня, — голос штурмана вздрогнул, — сегодня ее там нет.
— Надо провести следствие, — заявил Ян Кун, стукнув пудовым кулаком по столу. — Вор должен быть найден и наказан. Коль этого не сделать сегодня, завтра негодяй залезет в сундук еще к кому-нибудь.
— Верно! Провести следствие! Вора — к ответу! — таково было общее мнение команды.
— Проведение следствия всегда было правом и обязанностью квартирмейстера, — напомнил разбойникам корабельный лекарь. — Прежде подобными делами занимался добрейший мистер Уилсон. Теперь у нас новый квартирмейстер — Рок. Пусть он скажет, как нам поступить.
Рок поднялся из-за стола и, заложив большие пальцы за широкий кожаный пояс, устремил немигающий взгляд на капитана Уилсона.
— Когда Джордж был квартирмейстером, — наконец промолвил он, — он в подобных случаях делал так: выбирал себе двух-трех помощников и обыскивал всех подряд, начиная с себя. Признаюсь честно, процедура эта мне лично никогда не нравилась. Она слишком унизительна для таких орлов, как мы. Но, с другой стороны, только таким способом можно было найти пропажу и нечистого на руку собрата. Я слышал, что так поступают и на других кораблях, а также в гаванях Ямайки и Тортуги. Видимо, это — обычная практика, принятая среди морских разбойников. В данном случае нам следует поступить по обычаю.
Против повального обыска никто возражать не стал, и через десять минут с помощью жребия были выбраны три подручных квартирмейстера — плотник и два матроса. Сначала они обыскали всех, кто находился в кают-компании, включая капитана, затем — вахтенных и рулевого. Поскольку цепь с медальоном не была найдена, решено было перетрусить сундуки и мешки с личными вещами членов команды. Обыск в кубрике и служебных помещениях не дал ничего; оставалось осмотреть каюты лекаря, штурмана, квартирмейстера и капитана, находившиеся на юте, как раз над кают-компанией.
— Может, джентльмены проявят уважение к капитану и не будут рыться в его вещах? — обратился к Року и его помощникам боцман.
— Мы относимся с должным уважением ко всем членам команды без исключения, — ответил плотник, открывая сундук, стоявший у окна в каюте Уилсона. — Имя капитана, — добавил он, — значится в общем списке.
В сундуке хранились одежда и обувь, пара пистолетов, игральные кости, часы, кошелек с деньгами и драгоценностями, зеркало, расческа, глиняная трубка и прочие бытовые мелочи.
— У нашего командира рухляди — как у знатного джентльмена, — с нескрываемой завистью проворчал один из матросов.
— Да, — кивнул плотник, — но среди его вещей, кажется, нет той, которой владел Весельчак Томми.
— А это что? — с удивлением пробасил Бразилец, извлекая из кармана темно-вишневого кафтана, лежавшего на самом дне сундука, серебряную цепь с медальоном; на лицевой стороне медальона была изображена каравелла, несущаяся по волнам под всеми парусами, на обратной — выбиты слова «Via est vita».
Пираты, находившиеся в тот момент в капитанской каюте, замерли с полуоткрытыми ртами и округлившимися от изумления глазами. Лицо Уилсона, обычно круглое, вдруг вытянулось, побледнело и стало похожим на морду мула. Всё происходившее вокруг наверняка казалось ему дурным сном.