Ямани постарался доказать Фахду и Султану, что демпинговый выброс на рынок столь большого количества нефти может отрицательно сказаться на ценах.
По-видимому, ему удалось настоять на своем, потому что несколькими днями позже он заявил репортерам, что нефть, «насколько можно судить», уже не фигурирует в контракте.
Для страны это было несомненным благом.
Но, впутавшись не в свое дело, Ямани наступил на мозоль клану Судаири. Ведь, что ни говори, 15% комиссионных, которые получал посредник, в данном случае составляли 450—600 миллионов фунтов.
Ямани это не слишком волновало.
Но не о всех можно было сказать то же самое.
И это был уже не первый случай, когда Ямани пытался встать на пути братьев Судаири.
В 1984 г., когда нефтяной рынок уже был перенасыщен, принц Султан, на этот раз в качестве министра авиации и председателя компании «Сауди эрлайнз», был вынужден приобрести 10 новых «Боингов‑747» с двигателями «Роллс-Ройс».
«Петролеум интеллидженс уикли» сообщил, что король приказал Ямани увеличить добычу нефти и, превысив установленную квоту Саудовской Аравии, покрыть таким образом расходы на оплату самолетов, составлявшие 1 миллиард фунтов. Отдав распоряжение Фахд добавил:
— А ОПЕК незачем об этом знать.
Фахд явно считал, что самолеты достаются ему даром. Ведь за них предполагалось платить не настоящими деньгами, а всего лишь нефтью, которая в противном случае осталась бы в земных недрах.
Ямани возражал, указывая, что появление на рынке дополнительных 34,5 миллиона баррелей нефти увеличит и без того преобладающее предложение и вновь собьет цены.
Но на сей раз Фахд еще и точно знал, к кому попадет нефть. Для обычной схемы бартерных сделок это было довольно редким исключением: вместо того чтобы предоставить компаниям «Роллс-Ройс» и «Боинг» сбывать полученную нефть по собственному усмотрению, саудовские посредники специально оговорили право назвать покупателей. По их словам, это делалось для того, чтобы защитить «Роллс-Ройс» и «Боинг» от слишком большого риска, связанного с нестабильностью цен на нефть. Но более вероятно, что посредники должны были что-то получить и от другой стороны.
Когда новость достигла Флит-стрит, английский министр энергетики Питер Уокер предупредил своих сотрудников, чтобы они воздерживались от каких-либо комментариев, будь то заявления для печати или неофициальные высказывания.
«Сауди эрлайнз», «Роллс-Ройс», «Боинг» и посредники также были скупы на подробности.
Согласно абсолютно надежному источнику, пользовавшемуся большим влиянием в тогдашнем министерстве Уокера, сделку провернули любимые шурья Фахда — Абдул Азиз бин Ибрахим и Халед бин Ибрахим, чей отец был губернатором Бал-Юраши в Западной провинции, а сестра — старшей женой Фахда.
Согласно тому же источнику, вместе с братьями бин Ибрахим в сделке тайно участвовал весьма необычный партнер.
Если верить его словам — а они в настоящее время подтверждаются документами, хранящимися по меньшей мере в двух американских правительственных учреждениях и полученными мною в соответствии с актом о свободном доступе к информации, — двое братьев лишь играли роль ширмы, действуя в интересах сына Фахда (и их сестры) — подростка Абдул Азиза.
В свои 16 лет этот мальчик был, по-видимому, самым богатым школьником в мире.
Благодаря посредническому искусству своих дядюшек и почти болезненному обожанию, с которым относился к нему отец, он, возможно, мог претендовать в дальнейшем и на роль самого богатого человека в мире.
Как посредники в сделке с «Боингами‑747», братья бин Ибрахим должны были получить законные 10%. Это составляло 100 миллионов долларов.
Все свидетельствует о том, что братья должны были получить вознаграждение и от компаний, которым помогали купить полученную по бартеру нефть и чей секрет обязывались не раскрывать достаточно долгое время, позволяя продвинуть на уже перенасыщенный рынок 34,5 миллиона баррелей, прежде чем кто-нибудь успеет сообразить, что происходит.
Какую часть этих сумм им было разрешено оставить себе, не узнает никто, кроме самых ближайших родственников Фахда. А если и узнает, не расскажет. Но известно, что львиная доля поступила непосредственно на банковский счет сынишки Фахда.
Согласно одной из версий, которой мы обязаны источникам, близким к корпорации «Боинг», в качестве комиссионных юный принц получил 400 миллионов фунтов чистыми. И это не считая 50‑метрового (165‑футового) судна на подводных крыльях марки «Боинг». Тот же источник сообщает, что принц Султан — из чисто коммерческих соображений — пытался возражать против сделки, утверждая, что Саудовской Аравии не нужны эти самолеты, но подросток Абдул Азиз без труда убедил отца не слушать дядюшку.
Всем, кто имел хоть какое-нибудь отношение к сделке, доподлинно известно, что Ямани был ее активным противником.
В кругах, близких к ОПЕК, говорят даже, что Ямани столь яростно сопротивлялся заключению контракта, что братья бин Ибрахим благоразумно дождались пока он отправится в заграничную поездку, и только тогда осуществили свой план.
Следует, однако, заметить, что Ямани возражал против сделки вовсе не потому, что кто-то грел на этом руки. На Ближнем Востоке взяточничество является неотъемлемой частью любого бизнеса, и Ямани отлично знал, как делаются подобные дела. Его беспокоило лишь то, что избыточная нефть должна была поступить на рынок в самое неподходящее время. Кроме того, ему не нравилось, что государственная казна не получит ни единого риала за нефть, стоившую целый миллиард долларов.
Это подтверждает и другой осведомленный источник, на сей раз из Вашингтона:
— Ямани был против покупки «Боингов‑747». Он понимал, что большое количество нефти, отданное за самолеты, хлынет на рынок и это окажет отрицательное воздействие на цены. Но Фахд и его братья были не в состоянии связать эти простые факты между собой. Если исходить из рациональных, западных критериев, саудовцы вообще очень странно ведут дела. Они как бы не видят связи между событиями. Ямани выступал против любых бартерных сделок такого рода. В основе его протестов всегда лежала забота о рыночной конъюнктуре — в этом он понимал толк и мог смело доверять собственному мнению.
Это был не первый и не последний случай, когда Фахд и его семья вводили в заблуждение министерство финансов.
Несколькими годами раньше Фахд сварганил дельце со своим дружком Джоном Лацисом.
По словам компаньона Лациса, король хотел построить новый нефтеочистительный завод и несколько новых портов. Лацис согласился получить оплату нефтью. Однако для грека сделка кончилась неудачно. Контракт был подписан в период высоких цен, а почти сразу посте этого наступил период перепроизводства. Лацису пришлось отправить дорого обошедшуюся ему нефть в хранилища, чтобы со временем хоть как-то возместить свои серьезные убытки.
Сделка с корпорацией «Боинг» была также не первым и не последним случаем, когда удалось нажиться принцу Абдул Азизу.
Абдул Азиз сопровождал короля Фахда во время его визита в Великобританию весной 1987 г. Английская пресса сообщила, что незадолго перед визитом принц получил от отца подарок — 300 миллионов долларов.
Как выяснилось, почти одновременно папа сделал ребенку другой, еще более замечательный подарок. Он подарил принцу больницу в самом центре Мекки, рядом с великой Мечетью.
Но больницы были чересчур мелкой рыбешкой для юного бизнесмена. Лицо, близкое к фирме «Боинг», уверяет, что на сделке с «Бритиш аэроспейс» (когда Саудовская Аравия купила самолеты «Торнадо») принц Абдул Азиз мог заработать ни много ни мало 1,6 миллиарда долларов.
Если это правда, то, вероятно, речь идет об одних из самых больших комиссионных в истории.
Однако под давлением некоторых членов семьи, добавляет то же лицо, принц, видимо, был вынужден отстегнуть четверть этой суммы двум своим кузенам (сыновьям Султана) — принцу Бандару, послу Саудовской Аравии в Соединенных Штатах, и принцу Халеду, главнокомандующему военно-воздушными силами.
И все эти махинации — только верхушка айсберга.