С проблемой датировки памятника неразрывно связан вопрос об авторе произведения. В предисловиях к неакадемическим изданиям Ямато-моногатари в Японии, а также в японских обзорных трудах по истории литературы и особенно в европейских[7] чаще всего указывается, что автор произведения неизвестен. Веским для этого основанием служит высказывание в том же Фукурососи: «Автор неизвестен».
В кратком предисловии к публикации Ямато-моногатари серии Кокубунсосё говорится, что, хотя личность автора не установлена, существует гипотеза, согласно которой произведение написано Аривара-но Сигэхару, вторым сыном прославленного поэта Аривара-но Нарихира, кроме того, оно могло быть создано императором Кадзан-ин[8].
Абэ Тосико и Имаи Гэнъэ расширяют этот список гипотетических авторов, перечисляя выдвигавшиеся в разное время имена: Кадзан-ин, Аривара-но Сигэхару, фрейлина Исэ, Ямато (фрейлина принца Ацуёси) и др. Не отдавая предпочтения ни одной из этих возможностей, Абэ Тосико и Имаи Гэнъэ указывают, что автор Ямато-моногатари, несомненно, принадлежал к кругу Фудзивара (а надо сказать, что членов семьи Фудзивара в чине министра и выше было тогда более десяти человек, членов императорской семьи и принцев — около сорока), видимо, автор также был связан родственными узами с императорской семьей. Абэ Тосико и Имаи Гэнъэ представляется, что автор не выражает большого сочувствия переживаниям женщин, относится к ним скорее холодно иронически, некоторые эпизоды носят «разоблачительный для дам» характер, отсюда делается вывод, что автор Ямато-моногатари — мужчина. Причем мужчина этот был, по мнению названных выше ученых, в чине тюдзё, ибо по отношению к чинам выше тюнагона в тексте употребляются лексические и грамматические формы выражения вежливости, с чинами ниже тюдзё и сёсё такое явление совершенно не встречается[9].
Выше уже говорилось о той группе списков Ямато-моногатари, в которой 173-й дан помещен после дополнительных повествований, совпадающих с Хэйтю-моногатари, произведением того же периода, и сразу после 173-го дана имеется приписка: «В одной книге сказано, что это повествование соизволил сложить Кадзан-ин». Поэтому многие исследователи издавна приписывают памятник авторству Кадзан-ин. Однако Абэ Тосико в своей обширной монографии о Ямато-моногатари пишет в опровержение этой теории: «Полагая, что оригинальный текст Ямато-моногатари был создан в 5-м году Тэнряку… я не могу считать Кадзан-ин автором всего этого произведения. И выражение „это повествование“, с моей точки зрения, правомернее рассматривать как относящееся лишь к 173-му дану — рассказу о Есиминэ Мунэсада. В девятнадцать лет… в печали принявшему постриг императору Кадзан-ин, видимо, был по душе образ Мунэсада, который в одиночестве укрылся в горах и предавался там скорби после того, как монарх, даривший его своей милостью, скончался»[10]. Автор монографии выдвигает следующую гипотезу: судя по содержанию произведения, написавший его был близок к Мунэюки, Сикибугё-но мия, Нанъин-но мия. По четкости комментирующих замечаний, по разнообразию предметов, интересующих автора Ямато-моногатари помимо любви, Абэ Тосико заключает, что это должен быть мужчина.
Однако некоторые места в тексте, по мнению Абэ Тосико, переданы как будто с женских слов. Например, в 65-м дане: «Не оттого ли, что лицо его очень уродливо, как на него взглянешь, [и не складывается с ним любовь]? — так она как будто о нем рассказывала»[11]. Кроме того, часто встречаются в тексте фразы типа: «Вот так об этом рассказывают люди» или «Ответ тоже был, но позабыт людьми», т. е., возможно, имеется в виду определенное лицо, со слов которого записывался текст.
Слово хито («человек», «люди») в таких фразах Абэ Тосико предпочитает трактовать как «человек», т. е. в единственном числе, считая, что тут имеется в виду прежде всего тот, кто рассказывал историю. Рассказчиком же, полагает Абэ Тосико, была фрейлина Ямато, а записал ее рассказы некий придворный, использовавший, кроме того, те поэтические сборники разных домов, какие были ему доступны, а также вписавший туда все анекдоты и истории о происхождении танка, которые казались ему интересными. Вскоре после создания антологии Сюисю произведение подправил другой человек, возможно Кадзан-ин, в этом виде оно впоследствии и получило распространение[12].
Иную гипотезу выдвигает другой известный исследователь Ямато-моногатари, автор монографии об этом памятнике, Такахаси Сёдзи. С его точки зрения, написавший Ямато-моногатари был полноправным членом литературных салонов эпохи Хэйан. Употребляя в своем творении слово мукаси («давным-давно», «в старину»), он преследовал цель внесения элемента романтического в повествование о предшествующей эпохе, при этом действительное, реальное и близкое автору компонуется в начальной части произведения, до 140-го дана. Уже в 147-м дане, в предании о реке Икута, описывается, как придворные Ацуко, супруги императора Уда, начиная с фрейлины Исэ, слагают танка за персонажей этого предания, изображенных на ширмах императрицы. То обстоятельство, что автор Ямато-моногатари не мог опустить этого события, пересказывая давнее предание, свидетельствует, по мнению Такахаси, что тот был непосредственно связан с окружением экс-императора Уда. Символично также, пишет Такахаси, что произведение начинается отречением императора Уда от престола: «Когда император Тэйдзи вознамерился сложить с себя сан, сиятельная Исэ-но го на стене флигеля Кокидэн написала…» — таким образом, Уда представляется ему центральным персонажем, ибо в основном в произведении собраны истории, касающиеся членов литературного салона экс-императора Уда.
Приняв постриг, этот император усерднее прежнего занялся изящными искусствами, не прекращая связей с литераторами-придворными. Интересно, что в списках Ямато-моногатари, относящихся ко II группе, в 1-м дане вместо Исэ-но го говорится ару хито («некто»). Трудно вообразить, пишет Такахаси, что Исэ-но го было исправлено впоследствии на ару хито. Скорее в тексте первоначально было именно ару хито, тем более что списки II группы явно более старые, чем рукописи других групп. Кроме 1-го дана Исэ-но го появляется еще в 147-м дане. Эта фрейлина пользовалась особой благосклонностью императора, была матерью его детей. В 1-м дане говорится о том, как она печалится, расставаясь с двором, когда император принимает постриг, в 147-м рассказывается о ее участии в ута-авасэ (поэтическом состязании в сложении танка), т. е. ее связи с императором не прерываются. Вполне вероятно, что именно Исэ была автором Ямато-моногатари, пишет Такахаси, ссылаясь при этом на статью Оригути Нобуо «Создание Ямато-моногатари» («Журнал истории японской литературы»): «С моей точки зрения, Ямато-моногатари было написано Исэ-но го. Она была дочерью правителя провинции Ямато, потому и написала „повесть о Ямато“. Сложив повествование о старом и новом Ямато, она создала ута-моногатари о собственных предшественниках и современниках, особенно развив части, касающиеся этих последних. С точки зрения формы в ее произведении отсутствуют элементы дневника (никки), но слухи переданы в таком изобилии, что невольно вспоминаются женские дневники. Постепенно эти услышанные от людей сведения получают все большее развитие и принимают такой вид, что становится трудно различить, до какой степени написанное принадлежит Исэ-но го»[13].
7
См., например: Marcello Muccioli. La litteratura giapponese. La litteratura coreana. Milano, 1969, с 162.
8
Ямато-моногатари. — Кокубунсосё (Собрание японской прозы). Сост. Икэбэ Ёсидзо. Т. 18. Токио, 1929, с. 6.