Сёсё надо было встретиться с одним человеком, и он, сказав: «Я скоро опять приду к тебе», вышел. И после этого он беспрепятственно ее навещал. Много яств ему в жизни пришлось отведать, но о том, что ему подали на Пятом проспекте, он вспоминал с удовольствием и радостью.
Прошли годы и месяцы, сёсё пережил государя, которому служил, и, не желая видеть, как изменится век[483], он постригся в монахи. В дом той, прежней возлюбленной послал он монашескую накидку, чтобы она ее вымыла, и приписал:
Симоюки-ноФуруя-но мото ниХиторинэ-ноУцубусидзомэ-ноАса-но кэса нари
Вот моя накидка из конопли,Крашенная чернильным орешком,В которой вкушаю одинокий сонВ старом жилище,На которое падают снег и иней[484] — так сложил.
вернуться«Век» – здесь «эпоха правления императора», т. е. «Не желая видеть, как будет править другой государь...»
вернутьсяТанка обыгрывает омонимы: фуруя – «старое жилище» и фуру – «идти» (о дожде), уцуфуси – «чернильный орешек» и «лежать вместе», аса – «конопля» и «утро», кэса – название монашеской накидки (санскр. касая), которая, надевалась в знак отрешения от мирских желаний, и «сегодняшнее утро». Таким образом, автор стихотворения напоминает даме о том утре, когда шел дождь и они были вместе. Сходное стихотворение приводится в Кокинсю, 19, с пометой: «Автор неизвестен», а также в Хэндзёсю, кроме того, в Кокинрокутё, 2 (раздел «Монашество» и «Истории жизни») помещена танка, во всем совпадающая с танка Кокинсю, за исключением последней строки.