Читаем дальше: «И стал [Юряку] допрашивать принца Сака-апи-но куро-пико [другого брата]. Этот принц тоже понял, что ему грозит гибель и молчал, не говоря ни слова. Государь пришел в еще большую ярость. И, поскольку он собирался убить владыку Маёва, то стал устанавливать суть и причины совершившегося [убийства]. Владыка Маёва сказал: «Моей целью не было занять престол. Я лишь хотел отомстить врагу за убийство отца».
Принц [841], опасаясь, что он на подозрении, втайне сговорился с. И они, улучив момент, вместе сбежали и спрятались в доме опо-оми. Правила чести не позволили министру выдать тех, кто ему доверился. В качестве выкупа за вину, министр предложил Юряку свою дочь и имение «из семи домов» (то есть – крупное). Но Юряку предпочел сжечь дом министра со всеми, кто там находился.
Следующей жертвой Юряку стал наследник престола Ити-но пэ-но Осипа, которого пришлось пригласить на охоту и, вроде бы как случайно, пустить ему в спину стрелу. За наследником последовал младший брат Юряку принц Мима, казненный под надуманным предлогом. Устранив всех соперников, Юряку взошел на престол и спокойно правил в течение восьми лет, пока на Корейском полуострове не разгорелась война между государствами Когурё и Силла.
Правитель Силла был вассалом Ямато, но с воцарением Юряку он перестал выплачивать дань, а, когда пришлось туго, попросил у него помощи. Юряку помог, но, после разгрома армии Когурё, решил наказать правителя Силла, раз уж японские воины были на полуострове. Судя по тому, что в летописях о войне с Силла рассказывается довольно туманно, одержать победу японцам не удалось. Спустя двенадцать лет на полуострове вспыхнула новая война – на сей раз Когурё напало на третье корейское государство, Пэкче, которое японцам пришлось поддержать, чтобы не допустить чрезмерного усиления Когурё. Короче говоря, в те времена внешнеполитические интересы Японии ограничивались Корейским полуостровом. Что же касается дат, то, согласно каноническому представлению, Юряку правил с 456 по 479 год. С мятежными местными правителями он обходился также сурово, как и со своими братьями, и центральная власть в его правление существенно окрепла.
С императором Юряку связана одна широко известная легенда. Вот как она изложена в «Анналах»: «Государь повелел Типиса-ко-бэ-но мурази Сугару: «Я хочу увидеть облик божества холма Миморо»… Поднялся Сугару на холм Миморо, поймал огромного змея и доставил государю. А государь к тому времени не прошел обрядов очищения. И вот змей заревел, подобно грому, глаза его зажглись багровым огнем. Государь перепугался, закрыл глаза, чтобы не видеть, и спрятался в глубине дворца. Велел выпустить змея обратно на холм. И переименовал [холм], дав ему имя Икадути, Раскат Грома». Эта сказочная история имеет большую историческую ценность – она показывает важность церемоний и ритуалов в синтоистском культе – даже ками грома (а именно им было божество холма Миморо) должен подчиняться тому, кто пройдет все положенные обряды очищения.
По повелению Юряку в Японию были доставлены из страны Пэкче искусные мастера – ткачи, портные, горшечники, шорники, рисовальщики, горшечники… Их прибытие способствовало развитию ремесел на островах. В целом, правление Юряку, длившееся с 456 по 479 год, было благоприятно для страны Ямато – крепкая власть грозного императора обеспечивала его подданным спокойную жизнь, так что он вполне заслужил называться «Добродетельным императором». Кстати говоря, принято считать, что буддизм первыми принесли в Японию корейцы, переселившиеся при Юряку, правда на тот момент буддизм широкого распространения не получил.
Император Кэйтай
Между Юряку и Кэйтаем правили четыре ничем не примечательных императора, а последний из них, император Бурэцу, если верить летописям, вообще никуда не годился. «Став взрослым, он увлекся наказаниями преступников и законами о наказаниях, – говорится о Бурэцу в «Анналах». – Он стал хорошо разбираться в уложениях и до заката солнца занимался государственными делами и проникал в суть преступлений, неизвестных людям, дабы они не избежали наказания. Во время расследования прошений он стремился доискаться до сути. И он сотворил много зла – ни одного хорошего поступка за ним не числится. И сам он не раз, бывало, присутствовал при самых жестоких наказаниях. Народ в стране боялся и трепетал». Жестокость Буэрцу поражает – то по его повелению беременной женщине вспарывают живот, чтобы посмотреть, что у нее во чреве, то вырывают у человека ногти и заставляют выкапывать из земли клубни искалеченными руками. Впрочем, есть мнение, что Буэрцу очернили для того, чтобы подчеркнуть достоинства его преемника – императора Кэйтая, который заполучил престол не по праву наследования (наследников у Буэрцу не было), а был избран окружением покойного императора и для закрепления своих прав женился на сестре Буэрцу. Заполучить власть подобным путем было не очень-то почетно и сидеть на престоле было не очень-то спокойно, поскольку знать точно так же могла выбрать нового императора, поэтому Кэйтай нуждался в активном прославлении, особенно с учетом того, что судьба уготовила ему стать отцом трех императоров – Анкана, Сэнки и Киммэя. Достоверность существования последнего не вызывает сомнений даже у самых отъявленных скептиков, поэтому о нем будет рассказано в следующей главе, посвященной периоду Асука и первым императорам, историчность которых никем не оспаривается.