На мобильный Сезамобъяснишь: «Например,я внимала слезамнотр-дамских химер».
Для того ль Тебя Богоделил красотой,чтоб усталый плейбойрифмовался с тобой?
Именины Твоисправишь, прячась в Твери.Для чего выходной?Чтоб остаться одной?
Ты опять у окна,как опята, бледна.Ничего впереди.От себя не сбежишь.Ручки тянет к грудинерождённый малыш…
Не догонишь, хрипя,длинноногий табун.Не догонит себяодинокий бегун.
Ночью лапы толпыстанут потными.Не рифмуешься Тыс идиотами.
Каково самойвладеть истиной,чтобы из однойстать единственной!
Стиснешь пальцы, моля,прагматизм бытия,гениальность моя,Ты – единственная.
Среди диспутов,дисков, дискурсовТы – единственная:будь Единственной.
Скандал
1
Большая жизнь столкнулась с малой.В больнице, в коей я бывал,развязывался экстремальныйскандал.
Студентка русской философии,длинноволосая Далила,отдутловато-малосольная,свою соперницу давила.
Соперница казалась старшеи опытней в подобных битвах,и странно, что при этом стажедрожали губы, как оббитые.
И красные её сандалии(свидетельство об упаковке)пунктиром крови и так далеев пандан горящему сандаунубежали до её парковки.
И в этом обоюдном вое,друг другу нервы перепортив,они забыли о герое,что был в палате – дверь напротив.
Он сдал всю жизнь для этой малости,весь пепел славы – что ж, ошибка?
«Вы выглядите, как мальва.Увядшая». –«Ах ты, паршивка!»
2
В наркологическом накаледворцы обёртывались хижинамии речь, скандальная и наглая,казалась жалче и униженней.
А мы похлеще засандалим!И за окном, под снегом дряблым,ель, озарённая скандалом,высвечивалась канделябром.
Шёл из лягушек дождь контрастный.Жарища – как в Нахичивани.Обе печалились о нравственности.В них нравственность не ночевала.
И только крохотные эго,для ясности в каком-то плане,как будто рухнувшее эхонадежды и разочарования.
И окончательно позорнывсе пораженья и победы.И вертикальные озёракрутились, как велосипеды.
А вам кто больше, дорогая:стихия памяти иль малость,что с вами вместе догорала?Иль зорькой только занималась?
3
Про спор соперниц он не слышал,разборку пропустил такую.Он просто незаметно вышелиз этой комнаты – в другую.
В другую даль без аллегорий,в другое горе и в укоры.Не надо поднимать дреколья,не понимая про другое.
Сперва он озирался дико,не мог пошевелить рукою,как дети странные – индиго,нацеленные на другое.
Лежало смолкнувшее тело,забыв про срамы и про совесть.Оно вернуться не хотело,к другой материи готовясь.
Сестра
Если кто всенароднообоссанили просто подмыться пора,вас обнюхает, как опоссум,сострадающая сестра.
Уроженица Нарьян-Мара,спецуборщица стольких НИИ,жизнь по-своему понимала,что она – в сострадании.
Зарплату беря как данность,не жалуясь на Минфин,родила сыночка-дауна,лобастого, как дельфин.
Бог ввёл тебя в сострадание –недозированный морфин.На шейке твоей увядаетсморщенный парафин.
Пруд в окнах,как Мастрояни,подёргивает щекой.Откуда, сестра состраданья,живёт в тебе свет такой?
Откуда в тебе боль личная?Несёшься не чуя ног,когда над стеной больничнойпанически бьёт звонок?!
Человеческие отправления –безумные поезда…Мы знаем лишь направления –не ясно только – куда.
Когда же придёт день Судный –и душу уже не спасти,сестра пододвинет вам суднои ласково скажет: «Поссы».
«Сиделка в синем сарафане…»
Сиделка в синем сарафанеспит, как сарделька в целлофане.Во сне летает на сафари.Как? Прицепив на попу фары!И просыпается в потукрасавица. В минуту ту.
Телефон
Кафе. Неглиннаяили Трубная.Гудки длинные.Возьми трубку.Слова полые,словам хрупко,их трубка полная –возьми трубку.Возьми горячую,возьми правдусвоими пальчикамипрохладными…Я же не лезутебе под юбку.Ушла? Прелестно!Возьми трубку.Гудки длинные.Обрыв на линии?Интрига Круппа?Возьми трубку!Тебя зарезали?Скажи трупуради поэзиивзять трубку.В эфире моднуюкрутят группу.О чём поёт она?«Возьми трубку!»Вы все свидетелимоей печали.Чтобы ответили,чтоб трубку взяли.Ты безответная,неужто труднохоть раз в столетиевзять трубку?