Бурцев предположил, что перед ним женщина, которую трудно будет разжалобить, да ещё после его язвительного замечания о её парфюмерии. Он чувствовал таких вредных и обиженных судьбой дам. Всё-таки Валерий решил успокоится, попросить прощения и убедить пассажирку не писать жалобу.
ГЛАВА 4
– Простите меня, ради бога, за мою неудачную шутку… Я не хотел вас обидеть… – с трудом выдавил из себя Бурцев. В лагере он с запозданием понял, что лучше один раз унизиться в жизни, чем остаться гордым, но потом терпеть унизительные условия заключения бесконечно долго, как после его скромного молчания на суде. Валерий предоставил суду возможность самому установить его невиновность, без активного доказывания своей непричастности к преступлению.
– Мне наплевать на ваши шутки, они меня нисколько не волнуют, – отказываясь примириться, произнесла раздражённая дама, отвернувшись от Бурцева к дверному стеклу. Он за руку повернул её к себе и сказал:
– Хотите я вас сегодня буду всю смену возить бесплатно? Я вас прошу: не пишите жалобу, пожалуйста…
– Не трогайте меня руками! И не надо мне ваших услуг! – решительно ответила женщина. В силу своего возраста Валерий ещё не понимал, что для любого человека насмешка с намёком на его сексуальную непривлекательность является трудно переносимой. Бурцев, управляя одной рукой, достал портмоне из внутреннего кармана пиджака, вытащил с трудом три сторублёвки – сумму, что он приготовил в очередной раз положить на сберегательную книжку – и опять, потянув за руку отвернувшуюся женщину, сказал:
– Здесь триста рублей! Возьмите, пожалуйста! У меня больше нет! Простите меня!
– Не надо мне ваших ворованных денег! – взвизгнула окончательно обозлённая женщина. – Я предупреждаю вас, что если вы ещё раз посмеете лапать меня своими руками, то я вас привлеку к ответственности за домогательство и за попытку изнасилования!
Другой на месте Бурцева молодой мужчина рассмеялся бы только на такую угрозу сорокалетней женщины, но у Валерия на какое-то мгновение потемнело в глазах. Он тут же вспомнил громкий хохот, который услышал давно в лагере и который ему запомнился на всю жизнь. Валерий приехал из тюрьмы в колонию отбывать долгий срок в декабре перед Новым годом. Получив спецодежду, матрас, одеяло, подушку, постельное белье и алюминиевую кружку с ложкой, он пришёл в помещение отряда. Там ему показали место на верхнем ярусе шконки и тумбочку для ложки с кружкой. Когда он все разложил, то к нему, как к новенькому, тотчас подсели соседи с ближайших шконок, которые работали во вторую смену и поэтому ожидали в помещении отряда возвращения первой смены из промышленной зоны. Пожилой заключенный совсем не каторжанского вида со спокойным взглядом спросил, какой у него срок и какая статья. Бурцев ответил с нежеланием.
– Ну, как? Понравилось? – улыбаясь спросил добродушный с рябым лицом арестант с короткой сединой на голове.
– Что понравилось? – переспросил Бурцев, не понимая немедленно, о чем речь.
– Молоденькие девочки хороши в постели?!
– Я никого не трогал… – ответил угрюмо Бурцев.
– А за что дали восемь лет?! – искренне удивлённо спросил человек.
– Не знаю…
– Ты что ни одной ни разу не макнул?!
– Нет… – тихо ответил Бурцев.
– Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! Ой! Спасите меня! – кричал захлёбываясь хохотом рябой мужик на всё огромное помещение. – Он рядом полежал и ему впаяли восьмилетку! Дорого полежал! Ха-ха-ха! За такой незаслуженный срок тебе, как святому, когда-нибудь многое простится в жизни! – Он и все, кто был в это время в комнате отряда, ещё долго смеялись и вытирали слезы от искреннего смеха, который невольно перешёл в сочувствие. – Вот комуняки дают! Парня на восьмилетку закрыли за то, что он рядом полежал! Ничего, браток, не расстраивайся! Ты молод и должен пережить всё… Сейчас заварим чаю и «обмоем» твоё прибытие. Привёз чаю из тюрьмы?
– Есть немного… – ответил невесело Валерий.
Вот и сейчас Бурцев услышал тот давний хохот заключённого седого мужика, когда пассажирка вдруг сказала, что может посадить его за попытку изнасилования. У него ещё судимость не погашена за изнасилование, которого он не совершал, а его вновь незаслуженно хотят посадить за изнасилование, хотя на этот раз только за попытку. Никто с его криминальным прошлым насильника не будет сомневаться, что он пытался изнасиловать эту полоумную бабу и ему опять наверняка могут дать огромный срок. Ему с тоской вспомнился опять весь убогий лагерный быт, но особенно тюремный кошмар.