III часть комплектуется преимущественно из старых военспецов, большинство которых, конечно, работают не по идейным, а материальным побуждениям. Среди них, без сомнения, есть люди, которые ни от какой взятки бы не отказались, но все дело в том, что здесь не за что давать взятку и брать взятку... В данное время, когда у нас новый состав общей канцелярии и частично переменный состав II и III части только что освоились с работой, крайне мало оснований предполагать взяточничество со стороны того или другого сотрудника. ...В руках наших сотрудников — особенно II части — есть материалы, за которыми охотятся шпионы дружественных государств и платятся весьма крупные суммы. Поэтому совместно с ГПУ мы стремились и стремимся следить за отдельными, возбуждающими сомнения, сотрудниками. Начиная с июля текущего года мы ввели за правило не принимать никакого нового сотрудника без согласия на это ГПУ, и это правило строго сейчас осуществляется.
Как я уже указал, к 15 ноября, когда нужно было сократить личный состав отдела на 59 человек, мы произвели основательный пересмотр и чистку личного состава, и все, кто у нас был под сомнением, были сокращены. Тем не менее, ручаться за чистоту всех сотрудников отдела нельзя, и поэтому согласно пункту 11 инструкции ОСТО, а также п.п. 4 и 11 инструкции Комиссии по борьбе с взяточничеством Штаба РККАя — 1) произвожу секретный сбор сведений о сотрудниках отдела путем внутрен. осведомления, 2) в ближайшие дни произведу проверку личного состава отдела по аттестациям и оценкам каждого сотрудника в отдельности».
Далее в деле следует запись от 16 декабря 1922 года: «Материалов на Развед.Упр. в ОГПУ не имеется». В «Списке сотрудников Штаба РККА» против большинства фамилий стоит: «оснований подозревать нет» или «сведений нет». Но есть и «трудно определить» и «мало известен».
Любопытно и тогдашнее толкование слова «материалист». Против фамилии одного из начальников отделений написано: «Материалист до мозга костей. Ценит и считает материальные и шкурные интересы выше общественных. По условиям службы взяток брать не может». Этот человек проработал в Отделе, а затем Управлении еще несколько лет.
В Инструкции по борьбе со взяточничеством, которой руководствовалась комиссия, шла речь и о внутреннем осведомлении: «В части негласной борьбы все мероприятия осуществляются через особое лицо, назначаемое комиссаром (уполномоченным) под свою личную ответственность. Это лицо является помощником комиссара (уполномоченного) по этой работе. Как все способы негласной борьбы, так и сам факт существования института помощников по негласной работе должны сохраняться в безусловной тайне»[6].
«Москва, Центр, Старику»
Свое настоящее имя он, наверное, и сам забыл. По документам он теперь уже навсегда числился Яном Карловичем, называли его и партийной кличкой — Павел Иванович. Для более близких людей он был Стариком — так прозвали его за раннюю седину, которая появилась после того, как он мальчишкой попал в руки казаков и просидел две недели в камере смертников. Что интересно, в московской телефонной книге он числился и как П. И. и как Я. К. Берзин при одном и том же адресе и телефоне.
С приходом Берзина к руководству военной разведкой начался новый этап в ее развитии. Прежде всего был восстановлен статус ее центрального аппарата. Разведывательный отдел вновь стал Разведывательным управлением Штаба РККА.
Разведупру, как центральному органу военной разведки, предписывалось:
а) самостоятельная организация глубокой стратегической разведки в иностранных государствах;
б) организация в зависимости от международного положения активной разведки в тылу противника (то есть разведывательно-диверсионной деятельности);
в) ведение по мере надобности разведки в политической, экономической и дипломатической областях;
г) сбор и обработка всякого рода зарубежной литературы и издание материалов по всем видам разведки, дача заключений о возможных планах иностранных государств;
д) руководство деятельностью низовых разведывательных органов;
е) подготовка квалифицированных работников по разведке[7].
Вместе с тем все больше запросов на те или иные материалы поступало в Разведупр из центральных военных учреждений и частей Красной Армии.
В соответствии с новой ситуацией улучшалось финансовое положение военной разведки. Менялась структура ее центрального аппарата. В декабре 1925 года восстанавливается 1-й отдел (войсковой разведки), а несколько месяцев спустя создается новый — 4-й отдел (внешних сношений). И частей стало уже четыре: шифровальная, производственная, административная и финансовая. А с сентября 1926 года Разведупр стал именоваться IV Управлением Штаба РККА.
Перемены в статусе и увеличение кредитов не замедлили сказаться на деятельности военной разведки. Я. К. Берзин отмечал, что 1924 — 1925 годы характеризуются широким развертыванием работы Разведупра[8], когда основное внимание уделяется военной технике, которая вместе с воздушным и морским флотом составила 66,5 % всех заданий данных агентуре[9].
О том же говорят общие для всех стран задания по сухопутным вооруженным силам, поставленные агентурной разведке в следующем операционном году:
1) обучение, подготовка и быт армии, политико-просветительская работа, организация и тактика низших соединений различных родов войск;
2) военно-химическое дело: устройство и методы применения новейших средств химического нападения, состояние военно-химического дела;
3) в области артиллерии, мелкокалиберного оружия, бронесил, инженерного дела, электротехники и связи продолжать работу по выяснению новых конструкций и пополнять имеющиеся сведения о материальной части, состоящей на вооружении иностранных армий;
4) следить за новейшими изобретениями во всех областях военной техники и за усовершенствованиями существующей материальной части;
5) состояние военной промышленности и подготовка к промышленной мобилизации важнейших иностранных государств[10].
Управление получило наконец возможность более углубленно заняться разведкой в США и Великобритании. Первыми резидентами в этих странах стали: в США — Феликс Вольф (Инков Владимир, Раков Вернер Готтальдович), который в 1922 — 1924 годах работал в Австрии и Германии; а в Великобритании — Рудольф Мартынович Кирхенштейн, сотрудник военной разведки с 1919 года, который был начальником разведки Петроградского военного округа и Кавказской Краснознаменной армии, работал в Германии.
В целом в 1924 — 1926 годах результаты работы военной разведки были следующими:
«а) получено агентурных материалов: в 1924 — 1925 году 11 837 на 120 000 листах, в 1925 — 1926 году 16 071 на 250 000 листах; б) книг и журналов за те же годы соответственно получено: 3703 и 5600; в) в 1924 — 1925 году составлено и разослано 292 доклада различным учреждениям военного ведомства и некоторым гражданским органам, не считая большого количества мелких письменных и устных справок, а в 1925 — 1926 году было составлено и разослано 108 докладов, 288 больших справок, 637 таблиц и переводных работ, всего около 5000 страниц (около 25 печатных листов); г) выпущено из печати: в 1924 — 1925 году 63 книги, с общим количеством 429,2 печатных листов, 36 621 экз.; в 1925 — 1926 году 50 книг, с общим количеством 446,5 печатных листов, 45 666 экз. В общей сумме эти материалы и сведения уже дали возможность изучить большинство вопросов, интересующих высшие военные управления СССР»[11].
Об итогах работы Разведупра по отдельным странам в этот период можно судить по докладу начальника 3-го (информационно-статистического) отдела Александра Матвеевича Никонова на совещании работников разведки военных округов (1927). Никонов сообщал:
«ЗАПАДНЫЕ СОПРЕДЕЛЬНЫЕ СТРАНЫ. Наиболее важный противник СССР Польша изучена во всех отношениях с весьма большой детальностью и большой степенью достоверности, хотя документами не подтверждено количество дивизий, развертываемых в военное время, многие вопросы мобилизации, вооружения и т. д. Что касается других сопредельных стран, то наибольшие достижения имеются вслед за Польшей в отношении изучения Финляндии, Эстонии и Латвии. Несколько слабее и менее систематично при весьма ограниченном количестве документов освещается Румыния, условия работы в которой для нашей агентуры крайне неблагоприятны, но в отношении Румынии есть основания надеяться на улучшение работы.