Будь нас чуть больше, мы бы справились с ними вообще без шума. Но и так, не скажу, что было сложно. Я вообще без каких-либо проблем подбежал к ним вплотную, а они ничего не заподозрили и накинулись на меня с вопросами о происходящем в лагере.
— Там? — я обернулся в сторону не утихающего пожара. — Там убивают. Вот что там происходит.
— Убивают? Кто кого? Небесные всадники напали на Могучее копыто? Так и знал, что рано или поздно они решат отомстить за Барласа!
— Кто убивает? Да вон, они! — я кивнул в сторону Степана и остальных.
Когда удивлённые моим ответом охранники начали оборачиваться, я вступил с ними в бой. Успел убить двоих, прежде чем на меня напали, с криками «Предатель!»
Пока мы их убивали, Юра, парень, чуть старше нас, до сих пор не обзаведшийся духом, освобождал пленных. Степан оказался прав. Тут действительно были некоторые вои из других отрядов. Израненные, истощённые, тем не менее, они с радостью встретили наше появление и, стоило их освободить, тут же разобрали протянутое им оружие.
Когда они добежали до места схватки, мы уже успели закончить с охраной. Освобождённые воины принялись снимать с поверженных врагов защиту и оружие, получше качеством. Степан же смотрел на них, потом переводил взгляд на мужиков, баб и детей, которые так и остались в загоне и сейчас с надеждой смотрели в нашу сторону, и хмурился. Было видно, что ему не по душе оставлять их здесь. Но и увести их незаметно не представлялось возможности.
— Освободите нас, дайте оружие, которое вам не нужно. Мы будем драться! — негромко, но твёрдо заявил здоровый бородатый мужик, мускулистые руки которого были примотаны к крепкой палке. — Не оставляйте нас вот так. Дайте возможность сразиться!
— ЭЭэээээээээхххх, — не выдержал Степан и махнул рукой. — Юра, освободи всех. А вы, — он повернулся в сторону уже снарядившихся бойцов, — готовы повоевать?
— Готовы, — дружно ответили они, с ненавистью глядя в сторону монгольского лагеря.
— Тогда, заходим там и там, — Степан принялся указывать направление рукой. — Держим горящие шатры по правую руку. И да придаст нам дух-хранитель сил!
— Макс, Ян, вы прикрываете. Сильно не лезьте. Вы и так уже успели сегодня повоевать.
Всего мы освободили порядка дюжины бойцов. Но, когда дошли до лагеря, к нам присоединилось еще почти два десятка мужиков, возглавляемым тем самым бугаем. Он выслушал распоряжение Степана и принялся раздавать приказы остальным, последовавшим за ним.
Когда мы дошли до лагеря и ударили в спину пытающимся потушить пожар монголам, то сперва всё шло неплохо. Но потом мы привлекли внимание, к нам стало стягиваться всё больше врагов, и вскоре закипела сеча.
Степан шёл впереди и воодушевлял всех своим примером и духовной энергией. Как я понял, это был один из его навыков. Когда у бойцов под его командованием поднимался моральный дух, отступал страх и разгоралось желание убить врага.
Мы с Максом нападали на монголов со спины. Особенно я. Если приятелю приходилось постоянно отступать к своим, прячась от преследователей за копьями соратников, то я действовал более нагло.
Я умудрился влиться в ряды монголов и, когда они пошли в атаку, стремясь прорвать центр с остриём в виде Степана, устроил в их рядах переполох, принявшись раздавать удары и обвинять в этом других. Атака захлебнулась, и наши бойцы смогли опрокинуть монголов.
Не случись эта нелепая ситуация с лошадьми, и у нас бы ничего подобного не получилось. А так, пока часть сил противника пыталась успокоить скакунов, а другая часть тушила лагерь, мы смогли разобраться с оставшимися, пусть и ценой потерь.
Сражение длилось до рассвета. Под конец у нас даже руки с трудом поднимались. Что уж говорить о тех, у кого не было духов. Я вообще удивлён, как они на ногах держались. Если бы не поддержка мужиков и подростков, которых мы освободили из плена, то мы бы не справились.
И так, часть монголов отступили, разбежавшись в разные стороны. Кто-то умудрился успокоить и оседлать своих лошадей. Кто-то задохнулся во время тушения шатров. Кого-то убили свои же, воспользовавшись возможностью и суматохой, чтобы свести давние счёты.
Я сам был свидетелем того, как троица монголов напала со спины на пятерых бойцов, судя по всему, с другого клана, и зарезали их всех. Правда из трёх выжил всего один. Но и ему я помог отправиться на встречу с предками.
На рассвете, когда стало понятно, что мы победили, над окутанным туманом лугом раздался бабий плач. Они оплакивали погибших мужей, братьев и даже детей. Кто-то даже сыпал проклятиями в нашу сторону, обвиняя в смерти своих родственников и друзей нас, а не монголов.