Политическая деятельность Потоцкого связана с Четырехлетним сеймом 1788—1792 годов. Это было время, когда Речь Посполитая стремилась вырваться из состояния тяжелого экономического, социального и политического застоя. Прогрессивные силы польского общества выдвинули широкую программу реформ, направленную на оздоровление всей государственной системы. По конституции, принятой 3 мая 1791 года, в стране вводилась наследственная монархия, провозглашалась идея постепенного распространения всех шляхетских свобод на остальные слои населения. Принцип «либерум вето» (обязательное единогласие), которым пользовались реакционные силы, парализуя работу сейма, уничтожался, расширялись права мещанства.
Потоцкий принимал самое деятельное участие в работе Четырехлетнего сейма. Уже в своих путевых заметках о Голландии, опубликованных в 1789 году, он писал, как бы предвосхищая споры на сейме: «Поляки вернули свою свободу! О, если бы они сумели, столько испытав, сохранить ее, эту величайшую драгоценность. Если бы они смогли распространить ее блага на самого последнего человека в Польше!» Вернувшись в Варшаву, Потоцкий сблизился с прогрессивно настроенными реформаторами. Вместе с Гуго Коллонтаем, Станиславом Сташицем, Игнацием и Станиславом Косткой Потоцким и другими демократическими деятелями он защищал необходимость проведения социальных и политических преобразований, провозглашал идеи свободы и просвещения. Последний польский король Станислав Август Понятовский, называвший Потоцкого «польским Лафайетом», несколько опасался его «раскаленных идей». Он отказал Потоцкому в редактировании «Сеймовой газеты» и даже пытался наложить запрет на его статьи. Тогда Потоцкий основал «Вольную типографию», в которой печатались выступления депутатов сейма, в том числе выдающегося писателя и общественного деятеля Ю.-У. Немцевича (1751—1841), и его собственные памфлеты, а во дворце Борха открыл первый в Польше политический клуб, где можно было ознакомиться с польскими и французскими газетами и брошюрами. В своих политических брошюрах Потоцкий осуждал феодальное право, систему сословных привилегий и поддерживал основные положения будущей польской конституции. Значительна была роль Потоцкого в подготовке реформы системы народного просвещения. Опасаясь вмешательства в польские дела со стороны Австрии, Пруссии и России, Потоцкий уделял много внимания военным вопросам. Будучи членом военной комиссии сейма, Потоцкий ратовал за создание регулярной армии, предложил ряд технических новшеств в строительстве крепостей, линий оборонительных укреплений, оригинально обосновал тактику ведения войны с Пруссией и в этой связи защищал доктрину партизанской войны. Он даже издал нечто вроде инструкции или учебника для действий в тылу противника. Потоцкий вооружил за собственный счет отряд стрелков и призвал шляхту отдать часть своих доходов на армию. Но шляхта не разделяла его патриотических порывов. «Благородная нация» магнатов не торопилась поступаться своими доходами и отказываться от своих привилегий. Эгоизм польской знати продолжал торжествовать над общенациональными интересами. Разочарование Потоцкого в возможностях проведения необходимых реформ усугублялось его отношением к событиям во Франции.
Воспользовавшись перерывом в работах сейма, Потоцкий в августе и сентябре 1791 года побывал в Париже. Он посещал салон вдовы Гельвеция, где встречались выдающиеся представители французского Просвещения — философы и ученые К.-Ф. Вольней, Ж.-А, Кондорсе, П.-Ж. Кабанис и другие. С Вольнеем впоследствии его связывала на протяжении многих лет дружеская переписка. Познакомился Потоцкий и с Маратом, который за несколько лет до того написал роман о его отце — «Приключения молодого графа Потоцкого» (1786). Париж был взбудоражен неудавшейся попыткой бегства короля, и Потоцкий опасался революционного террора. Он с горечью восклицал в одном из своих писем: «Прощай, прекрасная надежда! Свобода здесь уцелела. Но как это далеко от всеобщего блага народа! Нынешнее поколение его не увидит».
«Всеобщее благо» перестало совпадать со «свободой» — наблюдение, свидетельствующее о социальной проницательности и одновременно о противоречивости взглядов Потоцкого. Не понимая исторической необходимости революционного насилия, он в то же время хотел облегчения участи парода. В его памфлете «Путешествие Гафеса. Восточная повесть» (из книги «Путешествие в Марокко», 1792) под названием Бахрейна описана революционная Франция. Автор, выступающий от имени «любознательного Гафеса» и «мудреца Бекташа», обратил внимание на крайнюю нужду рабочих, нередко лишенных куска хлеба и какой-либо возможности заработка. Карикатурно изображая «крикунов» и «демагогов», в которых легко узнать якобинцев, он вместе с тем искренне возмущен алчностью купцов и фабрикантов Басры (Лиона), озабоченных лишь собственным обогащением.