Из столицы продолжалось бегство немецкого патрициата, католического духовенства, важнейших чиновников. По свидетельству летописца Лаврентия, «каноники, монахи, купцы и многие богатые горожане бежали тогда из Праги».
Оставленное католиками движимое и недвижимое имущество захватывали пражские бюргеры-чехи — горячие приверженцы чаши. Их радовало зрелище сокрушения и гибели католиков, а мошна раздувалась от столь счастливо и неожиданно попавшего в нее золота.
На приступ монастырей и патрицианских домов, рискуя головой, шли водовозы, сплавщики, ремесленные ученики и подмастерья. А добро, взятое в бою или брошенное бежавшими, доставалось новым советникам магистрата, чехам-купцам, ремесленным мастерам.
Настали дни сказочного обогащения чешского бюргерства, примкнувшего к гуситскому движению. Вытесняя немцев-патрициев, завладевая их богатствами, бюргеры-чехи возносились волною событий на вершину влияния и власти.
Восстание, вспыхнувшее с такой силой в Праге, быстро перебросилось во многие города провинции. В Писке, Плзне, Хомутове, Лоунах громили монастыри, забирали имущество купцов-немцев и католиков. То же происходило и в Кралевом Градце, Клатовах.
Католический летописец рассказывает: «В течение этого же 1419 года гуситы восставали во многих местах, опустошали города и местечки, монастыри, обители, странноприимные дома, разрушали церкви и алтари, а некоторые из них сжигали и беспощадно убивали застигнутых там верных сынов католической церкви».
В сельской Чехии паны-«подобои» продолжали захватывать земли, еще не отобранные до того у церковников. Для этих панов гуситское движение давно перестало рисоваться в прежнем розовом свете. Приумножая свои земельные владения, они с тревогой взирали на будущее. Их не столько пугали угрозы Сигизмунда и папы, сколько растущее с каждым днем среди их крестьян недовольство и все более частые случаи открытого неповиновения.
Уже в это время среди зажиточных пражских бюргеров-«подобоев» и у многих панов, завладевших церковными землями, наметилось сильное желание выразить Сигизмунду верноподданнические чувства и помочь ему усесться на чешском троне. Но они требовали от него твердого обещания сохранить бюргерству и панству их новые приобретения.
Тем временем магистры Пражского университета — эти идеологи чешского бюргерства — успели уже немало потрудиться над сведением почти что всех гуситских новшеств только к причащению мирян из чаши. Озлобленные и напуганные крайними проповедями сельских священников на горах, университетские магистры запретили службы и проповеди под открытым небом и вне церквей. Они требовали сохранения и дорогих облачений и платы за обряды, настаивали на святости икон и даже на латинском богослужении. Будь на то их воля, магистры договорились бы и с Сигизмундом и с Римом.
А к Сигизмунду в Венгрию спешили чешские паны-католики, к нему отправилась и вдовствующая королева Софья. Былая гуситка молила теперь претендента на чешскую корону подавить взбунтовавшихся чехов при помощи немецких и венгерских войск.
Сигизмунд намеревался вторгнуться с крестоносцами в свои новые владения весною следующего, 1420 года, но планы свои держал в тайне. Пока же бороться с бунтовщиками он предоставил самим чешским панам и их наемникам.
Он назначил временным регентом королевства Софью и придал ей коронный совет с Ченком Вартемберкским во главе.
Паны-«подобои» усмотрели в назначении Ченка, былого главы панской гуситской лиги, успевшего прихватить немало монастырских поместий, Молчаливое признание Сигизмундом их собственных земельных захватов. Это сразу расположило их к Сигизмунду.
Зато совсем неуверенно почувствовали себя в эту осень 1419 года пражские бюргеры. Они слали в Венгрию послов, просили Сигизмунда дать обещание не преследовать «чашников». Сигизмунд отделывался туманными фразами: он, мол, намеревается править Чехией, как правил отец его. Но как раз Карл IV был ревностным католиком. Эти посулы меньше всего способны были успокоить пражских мещан.
В сентябре, во время регентства Софьи, собрался Великий сход трех пражских общин. Он принял решения — «почтительные требования» бюргеров Праги к новому королю:
1. Слово божье должно повсюду проповедоваться свободно. Причастие под обоими видами будет разрешено во всех церквах королевства и маркграфства.
За этим следует характерная оговорка: каждый может по своей совести принимать или отвергать католические обряды. В церквах Чехии католики будут принимать причастие под одним, а чашники — под обоими видами.