Внешняя политика Польши и Литвы в отношении гуситской Чехии была единой и направлялась всегда из Кракова королем Ягайлой.
Глубоко в память Жижки врезалось боевое содружество славянских народов на Грюнвальдском поле. Он надеялся на возрождение этого содружества сейчас, когда смертельная опасность грозила уже не Польше, а Чехии.
Польский король Ягайло и великий князь литовский Витовт еще продолжали борьбу с недобитым Тевтонским орденом. Нетрудно будет, рассчитывал Жижка, склонить польского короля к союзу с гуситской Чехией: главным врагом Чехии был император Сигизмунд, первый покровитель ордена.
Польский король, а за ним и литовский великий князь на предложения им чешского трона долго отделывались двусмысленными ответами. Жижка полагал, что причина такой нерешительности в католическом правоверии Ягайлы и Витовта. Когда же Витовт согласился, наконец, принять чешскую корону, Жижке казалось, что последнее препятствие снято с пути сближения и военного союза двух западно-славянских стран.
Но Жижка не разглядел основного: свое отношение к Чехии польский король Ягайло обратил в разменную монету в переговорах с императором Сигизмундом. Здесь Жижка совершил политический просчет: его честные надежды на прочный военный союз гуситской Чехии с польским королем не оправдались.
Весной 1422 года литовский великий князь Витовт объявил о принятии чешской короны и о том, что временным наместником в Праге будет его племянник Корибут.
Корибут стал набирать дружину, чтобы во главе ее отправиться в гуситскую Чехию. В Польше и в Червоной Руси началось тогда сильное движение, ясно показавшее, как горячо принимают к сердцу крестьяне и мелкое дворянство борьбу чехов с немецкими феодалами. В короткое время
В Краков стянулось пять тысяч вооружённых всадников, пеших копейщиков и лучников, чтобы итти на помощь гуситам. Их число возросло бы во много раз, если бы только обеспокоенный этим Ягайло не приказал прекратить вербовку.
Еще находясь в пути из Моравии, наместник Витовта Корибут обратился к чешским панам, к Праге и другим городам с призывом прекратить внутренние распри. Писал он и Жижке, позволяя себе при этом увещевать первого гетмана, дважды спасшего Чехию от католического погрома, «не разорять и не губить страны».
Жижка не желал оставить такую дерзость безнаказанной и тотчас ответил Корибуту весьма резким письмом.
Ознакомившись с чешскими делами, князь, видимо, сразу сообразил неуместность своих поучений. Уже будучи в Праге, Корибут всячески старался загладить свой промах.
В это время по немецким княжествам начал разъезжать кардинал Бранда: все еще не угомонившийся Мартин V затевал третий поход на гуситскую Чехию. Жижка, зная об этом, решил пойти навстречу желанию наместника уладить отношения с Табором.
Первый гетман посетил Прагу, виделся там с Корибутом. С тех пор князь стал называть Жижку «отцом», а Жижка Корибута — «паном сыном».
Более того, первый гетман обратился к пражанам с письмом, извещавшим их, что союзные Табору города, гетманы и все его общины и братства признали князя Корибута своим «главным союзником и правителем Чехии».
Многие на Таборе были совершенно не согласны с решением «повиноваться князю и честно помогать делом и советом во всех делах управления». Но в ответ на это Жижка указывал недовольным на готовящийся новый крестовый поход на Чехию.
К осени 1422 года Табор был уже могучей силой. В союзе с ним находились теперь не только городские общины юга — Писек, Клатовы, Домажлицы, Сушицы, Прахатицы, Водняны, Гораждьовицы, но и богатые города севера — Жатец, Лоуны.
В прилегающих к этим городам сельских местностях крестьяне освобождались от феодальных оброков и барщины, которыми они обязаны были прежде монастырям, церковным капитулам и панам-католикам. Городские ремесленники, торговцы, крестьяне, живущие в этих пространных районах, чрезвычайной военной податью пополняли казну Табора, поставляли продовольствие и оружие таборитскому войску.
В то же время разделение таборитских общин на домашние и полевые стало устойчивым. Лишь очень редко, в случаях большой военной опасности, брали в войско и крестьян из домашних общин. Домашние таборитские общины обязаны были помогать полевым продовольствием и вооружением.
Жижка добился слаженной работы большого и сложного механизма, весьма своеобразной «военной республики»[47].
Но как ни велики были заслуги Жижки перед народным таборитским движением, военный вождь Табора постепенно терял над ним контроль.
47
Табор кое в чем можно, пожалуй, срамить с возникшей через полтора века на низовьях Днепра Запорожской Сечью.