"Парад убедил Запад, что не все свои военные усилия Россия отдает ракетной технике — отнюдь нет" — писала Лондонская "Дейли мейл".
Ей вторила парижская "Пари пресс Энтрансижан":
"В Тушине русские доказали, что они способны посвящать свои силы одновременно завоеванию космоса и созданию самолетов, которые показали вчера. Во Франции не думали, что они могут иметь такую технику".
К сожалению, давая высокую оценку достижениям советской авиационной техники (это была первая не только в отечественной, но и, пожалуй, мировой практике попытка создания самолета такого типа, опередившая на десятилетие развитие авиации), западные эксперты оказались в полном неведении о действительном положении вещей. Конструкторское бюро, продемонстрировавшее на авиационном параде свой сенсационный самолет, на тот момент уже не существовало. Решение о его ликвидации было принято ни кем-нибудь, а лично Никитой Сергеевичем Хрущевым. И никто из принимавших участие в этом решении не задумался и не возразил, что тем самым наносится непоправимый вред развитию авиационной техники.
Но вернемся в ОКБ-23 в август 1958 года.
После посещения Н.С. Хрущевым сборочного цеха состоялось совещание. Ход этого, ставшего "судьбоносным" для ОКБ-23 совещания, описан в книге П.Я. Козлова "Конструктор".
"Заметно волнуясь, но не теряя своих качеств великолепного докладчика, В.М. Мясищев рассказал об основных работах в области создания сверхзвуковых тяжелых самолетов. Его увлекательный, богато иллюстрированный доклад вызвал значительный интерес у слушателей. Н.С. Хрущев и Р.Я. Малиновский задали ряд вопросов, на которые Мясищев дал исчерпывающие ответы.
… В.М. Мясищев сделал попытку рассказать о некоторых проработках по ракетно-космической тематике, выполненных в ОКБ, но Н.С. Хрущев остановил Мясищева, сказав примерно следующее:
— Владимир Михайлович, Вы занимаетесь крупными темами в области авиации. Это — Ваша область. А вопросы ракетной тематики у нас есть кому решать и обеспечивать.
Странное — иначе не назовешь — впечатление осталось у Мясищева и его помощников от этого посещения ОКБ правительственной делегацией. Хотя ни сам Н.С. Хрущев, ни кто-либо из сопровождавших его лиц ничего отрицательного о делах мясищевского коллектива не сказали, но и ожидавшегося одобрения успехов, достигнутых ОКБ, тоже не было".
Жизнь в конструкторском бюро после посещения его Н.С. Хрущевым шла своим чередом, работа продолжалась в высоком темпе. Военная авиация с нетерпением ждала новую машину. Поздней осенью 1958 года "пятидесятка" на специальной барже по Москве-реке была благополучно переправлена на летно-испытательную базу ОКБ-23 и начался период наземных, а затем и летных испытаний.
А в "верхах" жизнь, определенная состоявшимся посещением, также шла своим чередом. Там время приведения в действие принятого решения было уже запрограммировано и ждали только сигнала на его реализацию. Команда прозвучала осенью 1960 года, и ОКБ-23 в одночасье перестало существовать как ведущее авиационное конструкторское бюро, получив статус филиала подмосковной организации, возглавлявшейся В.Н. Челомеем. До 1960 года мало кто знал о существовании в Реутово рядового конструкторского бюро, не имевшего ни заслуг, ни почестей, ни громких перспективных проектов: конструкторское бюро занималось созданием морских зенитных управляемых ракет. И вдруг необыкновенный взлет.
О том, что предшествовало метаморфозе авиационного конструкторского бюро в ракетное для непосвященных в придворные кремлевские тайны стало известно из "устных сообщений", невольно просочившихся негласно на информационную поверхность.
События, согласно этим рассказам, развивались так. Несмотря на то, что "жертва" практически была определена, В.Н. Челомей получил свыше более широкую, беспрецедентную привилегию — "добро" — подмять под себя любое авиационное конструкторское бюро. На раздумье дали сутки. На следующий день новоиспеченный фаворит должен был объявить свой выбор.
Такое решение руководителя страны поставило в очень щекотливое положение председателя Государственного комитета по авиационной технике П.В. Дементьева. А что, если аппетиты превзойдут все возможные пределы и в качестве жертвы будет назван признанный корифей авиационной техники А.Н. Туполев? Зная крутой характер последнего, решить поставленную задачу было бы очень трудно, не говоря уже о прочих моральных издержках. Под прессом этих проблем прошла ночь у председателя Комитета. И когда на следующий день В.Н. Челомей назвал фамилию Главного, судьба которого после этого автоматически решалась, руководитель авиационной промышленности облегченно вздохнул. Как говорится, пронесло.
А дальше все уже было намного проще. П.В. Дементьев приехал в Фили, в ОКБ-23, усадил ставшего бывшим главного конструктора в свой правительственный лимузин и, проделав путь Москва-Жуковский Московской области, представил коллективу прославленного Центрального аэрогидродинамического института нового директора — В.М. Мясищева. Несомненно, в создавшейся ситуации В.Н. Челомей повел себя очень "мудро". Он выбрал оптимальный вариант, позволивший не только избежать сложных коллизий, но и заполучить одно из лучших, а по достигнутым на тот момент успехам наиболее перспективное ОКБ.
Но почему же столь "крутые" перемены произошли в судьбе Главного конструктора В.Н. Челомея? Почему именно он получил такую огромную беспрецедентную прерогативу? Ведь когда принимали решение о ликвидации монополии в ракетной технике конструкторского бюро С.П. Королева, то приняли всем понятное и единственно правильное решение о становлении новой организации на "пустом" месте и не в перенасыщенной научно-исследовательскими институтами и конструкторскими бюро столице, а на периферии, в непосредственном соседстве с мощной производственной базой. Так поступали и раньше, создав КБ в Миассе, так поступали и позднее, организуя проектные центры в Красноярске, Омске и других городах. В зависимости от необходимости и успехов возникали и расформировывались многие организации. Но подобного не знала история ни самолетостроения, ни, в равной степени, ракетостроения. Чтобы ведущее конструкторское бюро, спроектировавшее в кратчайшие сроки первоклассные самолеты, соответствующие мировому уровню развития авиации, подпадало под власть ничем не примечательного конструкторского бюро? Нонсенс? Нет!
За всем этим отчетливо просматривается фигура молодого инженера, который в дальнейшем очень быстро сделал карьеру, вскоре удостоившись высших правительственных наград. Это тот самый Сергей Никитович Хрущев, сын "самого" Н.С. Хрущева, которым пренебрег принципиальный заместитель Главного конструктора системы противоракетной обороны Г.В. Кисунько, а Главный конструктор В.Н. Челомей свой шанс не упустил, а использовал на все сто процентов.
О том, как сказались промахи незадачливого заместителя, Г.В. Кисунько вскоре почувствовал ощутимо. В цитировавшихся воспоминаниях читаем:
"Я понимал, что в техническом замысле оппонентов заложен принципиальный изъян, делавший их радиолокационную систему непригодной ни для противоракетной обороны, ни для действия против спутников". Но разработчики "альтернативной новинки" стремились поскорее пристроить свой плохонький товарец под крылышком фирмы Челомея, семейно родственной с самим Хрущевым".
Характеризуя сложившуюся обстановку тех лет, Б.Е. Черток вспоминает:
"Мы за эти годы научились оценивать политическую обстановку и по различным репликам на многочисленных заседаниях с участием самых высоких чиновников чувствовали, "кто есть кто".
Далее он пишет, что во время одного из разговоров Председатель Государственного комитета по оборонной технике прямо сказал, что "Хрущев поддерживает предложения Челомея…
Какие возможности у Челомея, — продолжает Б.Е. Черток, — сказать было трудно, а Днепропетровский завод и КБ Янгеля… — это очень большая сила".
От системы никуда не уйдешь, как бы несгибаем и независим ни был твой характер. Постоянная конкуренция с конструкторским бюро В.Н. Челомея по новым, но, увы, параллельным проектам, привела на предел человеческих возможностей и мешала работе настолько, что проектанты с согласия, конечно, Главного, воспользовавшись возникшими впоследствии разногласиями между В.Н. Челомеем и сыном главы государства (во время посещения конструкторского бюро М.К. Янгеля в 1961 году С.Н. Хрущев сопровождал Н.С. Хрущева), пытались начать сепаратные переговоры с последним о переходе его к М.К. Янгелю заместителем. Такова, увы, суровая действительность, диктовавшаяся интересами дела. Но любви с С.Н. Хрущевым не получилось.