Понимая подоплеку происходящего, Михаил Кузьмич как-то держался непохоже на себя, соблюдая нейтралитет и практически не реагируя на выступления. Во всяком случае не пытался сдерживать, что обычно ему было не свойственно, рвущуюся в бой "заряженную" молодежь.
И вдруг неожиданным диссонансом в общем целенаправленном хоре прозвучало одно из последних выступлений. Высказав свое мнение об отчете, куратором которого он был, докладчик остановился на трудностях постановки задачи и отметил, что исследование является первой попыткой подойти к решению очень важного вопроса, связанного с определением влияния теплозащитного покрытия на несущую способность корпуса головной части. И с этих позиций охарактеризовал несомненную ценность проводимых исследований. Однако, в заключительной части сказал, что представленные материалы являются лишь начальным этапом, до практического их исследования еще далеко и основные трудности впереди. А оканчивая выступление, выразил уверенность, что ученые с поставленной задачей справятся успешно.
Михаил Кузьмич, проявивший внимание к выступлению, неожиданно сразу резюмировал:
— Вот это дипломат! Он и похвалил и умудрился в меру поругать, поставив конкретную задачу.
Этой репликой он как бы незаметно снял всю тяжесть создавшегося положения и в то же время несмотря на общую тенденциозность выступлений, по достоинству оценил принципиальную позицию выступавшего, сумевшего дать глубоко продуманную деловую характеристику проведенной работы, которая открывала перспективу дальнейшего взаимозаинтересованного сотрудничества.
Когда в силу объективных обстоятельств, так как иного выхода не было, нужно было дать отрицательное решение на просьбу, то это никогда не делалось в категорическом тоне. Он убеждал, доказывал, объяснял несвоевременность или необоснованность, имеющиеся трудности. Но все это глубоко убежденно, неформально, невольно в то же время становясь на позицию просителя, показывая глубокое понимание ситуации и возможности перспективы в будущем. Он заставлял верить в справедливость отказа и одновременно вселял уверенность. А самое главное — подводил разговор так, что человек сам принимал решение, но решение не озлобленное. Человек уходил с глубокой внутренней убежденностью и верой в справедливость на данный момент такого исхода событий.
Но все это были бы пустые, пусть и дошедшие до сердца, слова большого человека, если бы он пустил вопрос на самотек или просто о нем забыл. Всегда и при всех обстоятельствах Михаил Кузьмич держал предмет просьбы в своей памяти и при любой возможности пытался даже невольно взятые на себя обязательства и обещания выполнить.
Это была особенность никогда ничего не забывать, если это касалось кого-то. Ни в большом, ни в малом.
Обязательность проявлялась самым непредсказуемым образом.
— Летим в самолете из Москвы, вспоминает инженер В.Н. Паппо-Корыстин. Я сидел рядом с Главным и, зная, что он был на встрече с легендарным тогда кубинским вождем Фиделем Кастро, поинтересовался его впечатлением о том, как она происходила. Михаил Кузьмич, в нескольких словах рассказав, как его знакомили и какой состоялся разговор, вдруг неожиданно говорит:
— Впрочем, ты знаешь, завтра я соберу определенный круг наших и тебя обязательно приглашу.
На следующий день в сборочном цехе, куда меня вызвали для решения очередного возникшего вопроса, раздался телефонный звонок — на проводе секретарь Главного:
— Где Вы, — обратилась она к инженеру, — Вас ждет Михаил Кузьмич. Он предупредил, что без Вас не начнет совещание.
Так я, рядовой инженер, стал участником очень интересного обсуждения у Главного…
Согласно существовавшему порядку, который старались строго блюсти, первое повышение оклада должно было производиться без изменения должности через три года, то есть по истечении срока пребывания в положении молодого специалиста. Однако один из таких молодых очень быстро проявил себя в деле, выполнял самостоятельно достаточно ответственные поручения и явно опережал установленный "график" возможного повышения.
Понимая сложившуюся ситуацию, его непосредственный руководитель обращается к начальнику отдела с ходатайством о прибавке оклада инженеру. Но не встречает должного понимания. Нет, начальник не против, он согласен с доводами, исполнитель заслуживает этого. Но ему просто неохота выходить в вышестоящие инстанции с этим предложением. Зачем брать на себя лишние хлопоты? Налицо явное равнодушие. И тогда молодой непосредственный руководитель, движимый чувством справедливости, минуя все другие вышестоящие инстанции, идет напрямую, никого не спросясь, поздним вечером к Главному конструктору.
Михаил Кузьмич внимательно выслушал его и сделал какую-то для себя пометку. На следующий день рано утром на столе у начальника отдела зазвонил прямой телефон. Главный спрашивал его мнение о молодом специалисте. Получив подтверждение рекомендации вчерашнего просителя, дал команду подготовить приказ о повышении оклада инженеру.
Этот эпизод наглядно продемонстрировал всем посвященным в него не только утверждение обязательности, чуткости и уважения Главного к рядовым исполнителям, но и понимание чистых и принципиально честных их побуждений.
В этой связи интересное наблюдение приводит кандидат технических наук А.Ф. Гришин:
"Мне как администратору неоднократно приходилось обращаться к М.К. Янгелю с просьбами помочь тому или иному сотруднику в решении бытовых, личных дел. Иногда это были малоприятные миссии… Все знают, что любая просьба, с которой выходишь к любому человеку, есть некоторая моральная нагрузка для просящего. Навсегда осталось в памяти, что Михаил Кузьмич своим поведением, тем, как он воспринимал просьбу, как проводил в жизнь ее исполнение, снижал моральную нагрузку до минимума".
Истоки глубокого понимания нужд и запросов сотрудников берут свое начало в собственном жизненном пути М.К. Янгеля — человека, вышедшего из простой семьи, достигшего всего своим трудом и познавшего все "трудности быстро текущей жизни". Это был тот фундамент, который формировал систему взглядов на взаимоотношения в коллективе, определяемых заинтересованностью в выполняемой работе. Он прекрасно осознавал, что в зависимости от сложившегося характера конкретного человека стимулом для работы может быть не только увлеченность и преданность делу, которому посвятил себя, но и удовлетворение любых форм потребностей повседневного быта, между затраченным трудом и наградой за него всегда должно быть соответствие. Поэтому Главный чутко относился к любым возникавшим проблемам, которые касались его сотрудников. Проявляя глубокое понимание, неизменно откликался на просьбы, никогда не уходил от решения, а наоборот со свойственной ему целеустремленностью, как и при проведении технической политики, всегда доводил дело до конца, используя для этого все возможные средства вплоть до выходов в самые высокостоящие инстанции. Так, он лично обращался в Правительство Грузии с просьбой помочь в решении жилищного вопроса родителям одного из сотрудников, погибшего во время трагедии на Байконуре. А когда можно было власть употребить, движимый только одним желанием помочь оказавшемуся в трудном положении человеку, принимал решения, беря на себя всю ответственность за возможные их последствия.